В детстве у меня было множество всяких «нельзя».

Жил я тогда у тетки, на самой окраине Москвы, - дальше начинался пустырь, отведенный под свалку. Это было интереснейшее место. Здесь, в грудах синеватой металлической стружки, замасленного тряпья и всевозможного лома, можно было найти шарик, пружинку, а то и какую-нибудь сверкающую железяку, похожую на наган.

Но ходить на свалку было нельзя.

Недалеко от нашего дома проходило шоссе - место не менее заманчивое, чем свалка. По нему мчались грузовики и легковушки, а однажды напротив крохотной дощатой закусочной целых пятнадцать минут простояла пятитонка с прицелом. Но это еще что! Иногда по шоссе проносилась, словно сказочная колесница, красная, сверкающая краской и касками пожарная машина.

Но подходить к шоссе запрещалось. А когда я нарушил запрет, тетка на три часа заперла меня дома, сказав:

- Видит бог, я делаю это для твоей же пользы.

Она столько делала для моей пользы, что я просто мечтал, чтобы она хоть разочек сделала что - нибудь для моего вреда.

И уж, конечно, не разрешалось бегать купаться на Москву-реку, забитую баржами, радужную от нефти. А скрыть это преступление было невозможно: несмываемые пятна мазута разоблачали самое великолепное вранье. Можете мне верить: врать-то я умел!

Но существовало еще одно, самое строгое «нельзя»: это водиться с Мишкой.

Мишка был хулиган - так считали все мамы нашего двора, включая и мою тетку. Он знал слова, которые начинались на самые ужасные буквы. Он курил - во всяком случае, когда Мишкина мать вытряхивала его курточку, вслед за гайкой, куском вара и зажигательным стеклом на глазах потрясенных соседок выпала длинная мятая папироса. И это в одиннадцать лет!

Да и вообще дня не проходило, чтобы Мишка чего - нибудь не натворил. Странно только: одни и те же Мишкины поступки взрослым казались хулиганскими, а нам, ребятам, геройскими. Думаю, правы были все-таки мы: ведь взрослые так мало понимают в жизни!

Вот, например, у нас в крайнем подъезде жил Витька Котов, попросту Котяра - подлиза и ябеда. Он изводил малышей щелчками, щипками и подзатыльниками. К Мишке он, конечно, подлизывался, таскал ему из дому разную вкуснятину. Но Мишка был не из тех, кого можно купить ирисками и пирожными. Он подверг Котяру справедливому наказанию. И что же вы думаете? Котярина мать так распсиховалась, что заболела, а соседки кричали, мол, надо наконец принять какие - то меры, и передавали друг другу ужасную историю о том, как этот хулиган, то есть Мишка, целых десять минут ездил верхом на мальчике из интеллигентной семьи. Подумаешь! Будь я посильней, я бы ездил верхом на Котяре часа два, не меньше.

Мишке тогда попало от матери. Зато Котяра стал тихонький! Но Мишка его асе равно не любил, а он разбирался в людях... Я потом не раз встречал Котяру. Он не менялся, а если менялся, то не к лучшему. Недавно старый приятель, из тех, с кем мы катались когда-то на одних санках, сказал мне:

- А Котяра человеком стал. Дополз-таки до хорошего местечка.

Только, по-моему, не стал он человеком: люди ходят, а не ползают... Когда вышло кино про Тимура, мы устроили у себя такую же команду. Тимуром был, конечно, Мишка. К сожалению, в нашем доме жила только одна семья красноармейца. Семья эта состояла лишь из толстой старухи, злой, как баба-яга, сохранившей к тому же дореволюционную привычку драть за уши.

Но мы все равно взяли ее под свою защиту и обрушили на голову бабки такую бездну заботы, что она, бедная, не знала, куда деваться. Когда бабка вешала во дворе мокрое белье, мы поправляли его каждые десять минут, оставляя на простынях и наволочках отпечатки пальцев. Когда старуха шла за хлебом, мы, забегая вперед, упрашивали:

- Бабушка, ну, бабуся, давайте мы купим, что надо! Дайте деньги, мы быстро...

- Деньги вам? - кричала старуха. - Я вам дам деньги! Вот я вас за уши!

Пробраться в комнату к бабке, чтобы навести там порядок, было невозможно, поэтому мы решили хотя бы вымыть ей окна. Поскольку работа эта явно девчачья, поручили ее Верке. Утром, когда старуха пошла в магазин, мы с ведром и тряпкой подобрались к ее окнам, выходившим на пустырь. - Мишка пригнулся, Вера залезла к нему на спину и стала мыть. Она была очень толстая, но Мишка терпел. Он стоял неподвижно, это я точно видел. Вера сама оступилась и треснулась лбом о раму. Стекло так и звякнуло! Посыпались осколки. Мы бросились кто куда.

Если бы вы только могли видеть, какой скандал закатила бабка, решившая, что в окно лезли воры! Она куда - то ушла, а через час вернулась с милиционером. Мы сидели на тротуаре, делали вид, что играем в фантики, и со страхом глядели на бабку, милиционера и пса, бежавшего сзади.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.