И Клава зарыдала еще громче, заливая слезами подушку. Аркадий Антонович притих. Мать села на диван, обняла Клаву, старалась успокоить ее, но та, сердито дергая плечами, вырывалась из объятий Надежды Васильевны...

Такие сцены стали повторяться все чаще и чаще. Клава становилась все несноснее и капризней. Наконец мать не выдержала и робко заговорила:

- Клавуся! А может, действительно удобнее будет врозь?.. Я тебе помогу первое время.

- Гонишь?! Мать испугалась:

- Ну, что ты, доченька! Я же хочу, как лучше.

- Прекратим этот разговор, мне надоело, - резко сказала Клава.

Когда на другой день Надежда Васильевна и Аркадий Антонович вернулись с работы, они нашли на столе записку: «Я вам мешаю, но и вы мне не нужны. Пожалуйста, не разыскивайте меня».

Клаву разыскали только на следующий день вечером в общежитии обувной фабрики, где в отдельной комнатке жила Тося, одна из Клавиных подруг. Вместе с Тосей они закончили десятилетку. И сколько ни плакала Надежда Васильевна, Клава вернуться отказалась.

Тося устроила подругу на работу в свой цех. Клава считала, что настоящего дела ей не нашлось. Вся ее работа заключалась в том, чтобы вставлять кромку простроченной кожи в какую - то машину, которая пробивала в коже дырочки и закрепляла на них металлические ободки.

За первый месяц девушка заработала очень мало, задолжала подругам, и когда рассчиталась с долгами, то оказалось, что жить ей почти не на что. Дня через два после зарплаты у Клавы не было денег даже на завтрак. Догадавшись об этом, Тося поджарила яичницу с колбасой, вскипятила чай и, как показалось Клаве, неприветливо сказала:

- Садись, Клава, завтракать.

Клава ожидала этого приглашения и твердо намеревалась от него отказаться. Но соблазн был так велик, что она не выдержала, молча села к столу и принялась за еду.

Перед уходом на работу Тося сказала:

- Продукты у меня знаешь где? Бери, что тебе надо, и готовь. Поняла?

- Поняла, - еле слышно ответила Клава и вдруг, сорвавшись, заплакала: - Христа ради кормить меня собираешься. Я не нищая... Лучше с голоду умру...

Тося удивленно развела руками.

- Как знаешь, - сказала она и, помолчав, вдруг добавила: - Я бы тебе не советовала трепать шелковое платье на работе. Надень вон мой комбинезон.

Загудел фабричный гудок, и Тося, не сказав больше ни слова, вышла из дому. Клава нервно кусала ногти. Потом, вспомнив, что ей тоже надо идти на работу, торопливо надела Тосин комбинезон и побежала вслед за подругой.

Шли дни. Тося ни словом не упрекала Клаву. Она только иногда заставляла ее мыть посуду, варить обед, подметать полы в комнате. Скрепя сердце Клава делала все это, так как считала себя зависимой от подруги. Ее мечтой было вырваться из угнетающей зависимости. Но оказалось, что сделать это совсем не так просто. Пошел уже третий месяц самостоятельной жизни Клавы, а она все еще еле сводила концы с концами. Правда, на фабрике Клава делала теперь почти вдвое больше, чем в первые недели, и заработок ее повысился, но все - таки ей было плохо. Девушка считала, что рождена для чего-то возвышенного. Для чего именно, она не знала. Клава пыталась противопоставить себя другим работницам фабрики. Сравнение получалось малоутешительным. Фабричные девушки так же, как и она, танцевали в клубе, читали те же книги, одевались ничуть не хуже Клавы. Нарядные платья, что принесла она из дому, очень скоро пожухли, поползли по швам, покрылись жирными пятнами. Другие девушки умели как - то отстирывать, переделывать, подновлять. Клава ничего этого не умела и скоро стала выглядеть рядом со своими подругами настоящей замарашкой. Наконец Тося не выдержала и сурово сказала:

- Если так будет продолжаться, Клава, лучше сразу уходи из комнаты.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.