Писатель Николай Бирюков тридцать лет был прикован к постели неизлечимой болезнью. Но и в таком состоянии он продолжал думать, творить. Он писал ежедневно, не давая себе ни минуты отдыха. Один за другим появлялись его романы: «Чайка», «Воды Нарына», «Сквозь вихри враждебные», - сборники рассказов и очерков. В поисках материала для своих книг Николай Зотович много путешествовал. Коляска с неподвижно лежавшим человеком появлялась то в цехах завода «Красное Сормово», то в кишлаках Средней Азии, то в горах и долинах Казахстана, то на съездах писателей, - ни на один день он не хотел отрываться от людей, от жизни страны. Последние годы он жил в Ялте. Летом его коляска все время стояла в палатке, разбитой в укромном уголке на берегу моря. Как-то Бирюков на несколько дней приехал в Москву и пригласил меня в гости. Я пришел к нему в тот момент, когда он на аптекарских весах отвешивал себе еду.

- Это великолепно - жить все время на воздухе, у моря, - говорил он. - Круглые сутки шум прибоя, а ночью над головой черное небо, усыпанное звездами. Чувствуешь себя каким-то Робинзоном XX века. Но в отличие от Робинзона, жившего на необитаемом острове только с Пятницей, меня вечерами часто навещают артисты, приезжающие на гастроли в Ялту, и дают концерты... Бирюков помолчал, потом улыбнулся и сказал:

- Однажды мне пришла в голову мысль научиться плавать...

- Вы шутите, Николай Зотович?! - с искренним изумлением воскликнул я.

- Погодите, дослушайте!... Я поделился этой мыслью с близкими, они отнеслись к моей затее точно так, как вы... И вот в один прекрасный день подвезли меня, раба божьего, к берегу моря и на соединенных спасательных кругах эдак осторожненько столкнули в воду. Первую минуту, признаюсь, жутковато было. А теперь плаваю почти каждый день... И, представьте, ничего, привык!... И это говорил человек, у которого двигались только кисти рук.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.