«В годы первой пятилетки в числе пяти больших гидроэлектростанции нашей страны называлась Земо-Авчальская гидроэлектростанция имени В. И. Ленина - первенец социалистической индустриализации Грузии... Но если ЗаГЭС. которая вырабатывала 200 миллионов киловатт-часов, была признана в свое время большой электростанцией, то какую же превосходную степень найти для характеристики строящейся у нас электростанции на реке Ингури, которая после завершения строительства будет вырабатывать более 5 миллиардов киловатт-часов электроэнергии!». Это говорилось на XXII! сьезде КПСС. Да, таков темп нашей жизни. Уже в 1970 году только для питания телевизоров Грузии понадобится мощность двух таких электростанции, как ЗаГЭС. По годовой выработке новая гидростанция превзойдет ее в 25 раз. Сегодня на стройплощадке Ингурскои ГЭС разгар работ. Наш фоторепортаж с одного из ее участков. Еще накануне в Москве я слышал о Надирадзе, это было покуда единственное знакомое имя, и я держал его в памяти. Предстояла встреча, с которой могла начаться и дружба и вежливая неприязнь вслед за первым натужным знакомством. Я ничего себе не обещал.

- Надирадзе! Имеете з виду нашего Тамази! Как найти его. да! - И давали «точный домашний» адрес: забои третьего участка. Пешие километры и десятки километров в газике легли по белой известняковой пыли вдоль горного склона. От створа виден блеск перекрытой Ингури. Дорога идет мимо порталов пятнадца-гиверстного тоннеля И еще далеко последняя штольня, ведущая в забои отводного канала, по которому уйдет река через головную ГЭС к двум перепадным в морс. Быпо за полдень. Первая смена собиралась домой. Ребята перекрикивались через ущелье. Когда с медвежьим ревом вылез из-за поворота "БелАЗ", кто-то сказал:

- Начальник на пересменку для нас карету пригнал. Он спрыгнул в пыль, остановив машину у самого портала Непокрытая голова, обгрызанная спичка в зубах... Зорко высмотрел кого-то на той стороне ущелья, свистнул... И сейчас же донесся голос, здоровенный мужик махал руками - там. вдали. Надирадзе послушал, резко сказал:

- Так не годится... Ваня, готовь домкрат на завтра. Шланги достанем. Сказал, отвернулся, быстро нашел глазами еще кого-то. коротко спросил о делах - и дальше. Сижу за конторским столом. В оконце - угол бетонного портала, грохочущий, дрожащий компрессор и голая нависшая скала, косо перерезанная слоями породы. И солнце. Приказы о премиях, разные приказы... Листаю один за другим. Набросок ка-кои-тс докладной записки. «Начальнику управления Тсннельстроя» Г. В. Цулейскири. Как вам известно...», и дальше изложение идеи: предлагается переход на анкерное кропление сводов деривационного тоннеля - взамен обычного, арочного: металлическая крепь становится временной. Цель - постепенное сокращение се производства и огромная экономия металла. Для вертикального бурения разработана специальная установка. Приложен карандашный чертежик: молоток от «СБУ». рама вертикально поставлена на трактор, и у трактора лучики от фар, как на детском рисунке... Я начинал припоминать разговоры слесарей, проходчиков - не то изобретение, не то ценное рацпредложение Та-маза. Часа два назад, когда Тамаз ненадолго заскочил в конторку, в комнату заглянули.

- Входи. Емельяныч. Гамарджоба. - сказал Надирадзе пожилому человеку в горняцкои каске. - С анкерным у тебя все ясно!

- А давай так сделаем... Начали что-то чертить на листке, заспорили. Когда Емельяныч ушел, Тамаз сказал:

- От рам откажемся. Под бетон будем иначе крепить... - И заметил: - Видал, мужик! Лучший крепильщик. На всей стройке ему цена. Тебя - с полуслова. Сам думает! «Сам думает!» - высшая похвала в устах Тамаза. Два года назад он окончил Тбилисский политехнический. С местом работы никаких колебаний: ИнгуриГЭС. Здесь сходились его технические интересы. Диплом был не на отвлеченную тему. Тамаз взялся за инженерное вычисление уравнительного резервуара и турбинного трубопровода ГЭС. Его расчет турбинных нитей доказал: при сооружении будут сэкономлены тонны металла. И дипломная работа легла в основу проекта. Двадцатичетырехлетнего вузовского выпускника ставят сменным мастером. Через неделю он прораб. Спустя несколько месяцев - начальник участка. Поражающая стремительность! Рабочему приезжему человеку не нужно долго прикидывать - ему глаз подскажет, на каком участке больше порядка. Но новичка предупредят заранее: любишь посачковать - к Надирадзе не ходи. На стройку съезжается всякий народ. И вот Тамаз, кандидат в члены партии, начальник участка, понимает: если не сложится на участке ядро, тот «мозговой и нравственный центр», что управляет работой и жизнью, то не будет коллектива, дорожащего своей рабочей честью. А начинается он с необходимости творчества, с примера высокого профессионализма. Слесарь Иван Игуменов, всю жизнь кочевавший по стройкам, сказал о Та-мазе:

- Видал я всяких! Тамаз, Тамаз... Ну, что - молодой, голова варит. Днюет и ночует на участке, не как бывает: вылез из машины, зырь-зырь по сторонам, на-шумел и отвалился. А этого, ты спроси, видел кто-нибудь одетым чтоб не по-рабочему! Бывает, не разберешь, кто он-начальник, инженер! А может, проходчик, экскаваторщик, шофер! Кто будет! Каждую машину - назубок! Все кладет на участок... Вот сейчас собираем его установку для вертикального бурения. Простое, а в голову никому не пришло... Не хочешь, да уважишь такого. Оттого и даем сто двадцать проходки. В компрессорной горит костерок - для света. Силовая станция стала. И Тамаз будет ждать тока, потом перехватит попутку и уедет в забои... А с первой сменой он снова на участке, потому что пойдет сборка его бурильной установки, домкрат от «СБУ-2», переделанный на сжатый воздух, надо опробовать. Схватятся между собой слесари Иван и Игнат, столько шуму будет, переругаются начисто из-за этого домкрата. И Тамаз с интересом, посмеиваясь, будет посматривать на обоих и с двух слов решит спор. Выйдет, что «каждый прав». Домкрат заработает с первой же пробы... Надо поддержать в человеке уверенность в его правоте, умно сыграть на его рабочем запале.... Тамазу двадцать шесть, и он беспощаден к себе. Потому, что есть Работа. С большой буквы. И убедителен организатор, если и сам он в работе и его слово звучит не только с приказной бумаги. Вовсе не суета зряшная или подвижничество недолговечной романтики то, что из забоев не вылезает, словно у него постоянный аврал. Вовсе не докучная обязанность и то, что голову ломает над проблемами стройки, - все те же проблемы точной и экономичной инженерии. Это душевная потребность человека, который нашел свое призвание и идет впереди.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.