Майор Вихрь

- Я все понимаю, но тем не менее, господин майор, я вынужден подчиняться приказу. «Неужели это конец? - подумал Трауб. - Какая глупость! Боже, какой страшный этот парень! Это же не человек. В нем вытравлено все человеческое. Это - животное. Нет. Это даже не животное. Это механизм, заведенный однажды. А может быть, даже хорошо, что это настало, - я больше все равно не мог ждать... Сил больше не было ждать».

- Дружище, мне странно все происходящее, - сказал Трауб, поднимаясь, - я ценю шутки, но до тех пор, пока они не переходят границ уважительности друг к другу.

- Господин Трауб, - сказал Либо, тоже поднявшись, - не заставляйте меня применять силу.

- Вы забываетесь.

- Господин Трауб, я больше не стану повторяться. «Что я сделаю с этим верзилой? - подумал Трауб. - Видимо, надо идти».

- Ну что ж, - заставил он себя улыбнуться, - пожалуйста. Если вы настаиваете - не драться же мне с вами.

- Благодарю вас, господин майор. Я глубоко признателен вам за то, что вы верно поняли мой долг. Телефона у Либо не было. Была кнопка - зуммер тревоги и сигнал вызова машины из гестапо. Он нажал сигнал вызова машины. Шеф гестапо разложил перед Траубом несколько фотографий и спросил:

- Это дьявольски интересно, майор. Ну-ка, покажите, какой здесь папа Либо? Трауб внимательно посмотрел фотографии и сказал:

- Вообще-то в этом их сходстве было что-то неуловимое...

- Это поразительно. Писатели, писатели, я не устаю восхищаться вами. Нам бы, разведчикам, вашу память. Ну, какой из них?.. Мне это интересно с чисто профессиональной точки зрения. «Нет, здесь его нет, - думал Трауб, - это все фотографии тридцатых годов, судя по костюмам. Что он хочет? Зачем ему эта игра? Здесь нет Либо. Здесь нет никакого сходства с тем парнем. Пожалуй, я бы заметил хоть какое-нибудь сходство, если б оно было».

- Здесь нет Либо.

- Какого Либо?

- Старшего.

- Того, которого вы интервьюировали на баррикадах в Гамбурге?

- Да. Именно того.

- Как его звали, не помните?

- Не помню, право. Просто Либо. Так его звали все.

- Это точно?

- Увы, да. Неужели я подвел этим вашего милого парня? Шеф гестапо сделал ошибку - он не сумел сдержать себя. Сдержись он - и кто знает, как пошли бы дальнейшие события. Отпусти он с извинениями Трауба, поставь он за ним наблюдение, протяни от него связи к Тромпчинсиому, Седому, Вихрю - никто не знает, как сложилась бы дальнейшая судьба Кракова. Но он не сдержался. Он ударил Трауба кулаком в губы и закричал:

- Сволочь продажная! Сволочь! Не было никакого Либо! Был Боль! А Либо есть только один! Ему была дана фамилия в интернате, понял? Встать! Отвечай немедленно, сволочь! Откуда к тебе пришла история этого Либо? Откуда? Ее знаю здесь один я! Ну! Когда Трауба унесли в камеру, Либо обратился к шефу с вопросом: