Самое главное

Намерение Афзала зажить по - семейному, своим домом понравилось мастеру. Однако старик сразу ничего не сказал. Но уже на следующий день потребовал в буркоме ордер для верхового.

Всю бригаду пригласили Афзал и Зайтуна на новоселье и свадьбу.

Дом из деревянных брусьев был таким новым, что стены, еще не оштукатуренные, сочились янтарной смолой.

Гости дарили молодоженам что - нибудь необходимое для хозяйства... Мы осматривали комнаты, щупали горячие радиаторы, заглядывали в стенные шкафы. В ванной Афзал зажег газовую горелку. Он то уменьшал, то увеличивал подачу газа - и вода из крана лилась то теплая, как летний дождичек, то горячая, то совсем холодная.

Подъехал и Валиуллин на грузовике, а в кузове - буфет. Всей бригадой втаскивали его в квартиру молодоженов. И так - то ладно встал он у широкой стены, будто его только и недоставало!

В поселке один магазин, и все знали: буфет стоил две тысячи рублей.

- Не знаю, чем отблагодарить вас, Мугалим Фасхутдинович, - говорила Зайтуна.

- Когда у вас день рождения? - спросил Афзал мастера.

- Не за что благодарить... И у меня была свадьба. И нам дарили вещи. Если хочешь расквитаться, сделай, Афзал, как скажу: станешь мастером, доживешь до моих лет, будет свадьба в твоей бригаде, привези такой же подарок молодым. Вот и будем квиты.

До чего же хорошо гулялось в той чистенькой квартирке с серебристым накатом на стенах!

Дружно зажили молодые после свадьбы. На работу Афзал приходил с кирзовой сумкой. Чего только не было в ней: и сочные пермячи, и бутылка молока, и добрый кусок вареной баранины!... К мясу всегда была приправа - то соленые огурчики, то квашеная капуста.

При тяжелой работе на свежем воздухе разыгрывался волчий аппетит. Сумка, пузатенькая с утра, после перерыва походила на футбольный мяч, из которого выпустили воздух. Зато Афзал наливался силой. Работал он без устали, трубы ворочал играючи, всегда вовремя успевал принимать и закреплять их.

Частенько мастер, запрокинув голову, любовался ладной работой ловкого верхового. Иногда Валиуллин ставил Афзала к ротору на место помощника бурильщика. Тут парня обдавало брызгами глинистого раствора, и надо было проявлять сноровку, чтобы вовремя подхватывать вырвавшуюся из замка, раскачивающуюся над ротором «свечу». Когда рвались цепи на лебедке, Афзал сам склепывал густо смазанные звенья.

- Руки не совесть, испачкать не бойся! - поучал Валиуллин.

Мастеру нравился этот парень: лицо продублено ветром, красное и жесткое, брезентовка насквозь пропитана машинным маслом.

Подошло время идти верховому в первый отпуск. Валиуллин сказал:

- Завтра, Афзал, поезжай в Альметьевск на курортную комиссию. В буровом комитете есть путевка в Крым.

- А дадут мне путевку? Скажут, первый год работаешь...

- Ты попроси по - хорошему, - улыбнулся мастер.

Крепко спрашивал он работу. Нелегко бригаде доставалось первенство в соревновании. Зато во время отпуска ни один буровик из передовой бригады не оставался без путевки в санаторий или дом отдыха.