Слабая душа

- К счастью! - пошутил студент.

... С этого утра Мила по нескольку раз в день появлялась в палате, где лежал Илья Кудряшов, как звали студента. Однажды он сказал ей:

- У вас ласковые руки. Даже снимать бинт вы умеете без боли.

Илья быстро поправлялся. Через неделю он уже вставал с постели, выходил на прогулку.

Широкий больничный двор весь зарос травой - муравой и ромашками. Приятно было пройтись по нему. Нога ступала, точно по мягкому ковру. У самой ограды росли кусты черемухи, но подступиться к ним было невозможно: их окружали заросли крапивы. Никто из больных никогда не пытался пробраться сквозь эти заросли, а Илья на первой же прогулке предложил вышедшей вслед за ним Миле:

- Давайте заберемся туда, в самую чащу!

- Еще чего не хватало... С вашими руками да в крапиву!

- Это ж не огонь...

- И не говорите! Запрещаю даже близко подходить.

- Вы запрещаете? Странно это слышать. А мне казалось, у вас мягкий характер...

Он рассмеялся. Неожиданно для себя девушка предложила:

- Если вам так хочется посидеть под черемухами, то пойдемте лучше ко мне. Я рядом живу, вон за тем забором.

Не дожидаясь ответа. Мила побежала к калитке. Возле маленького домика, спрятавшегося в густой зелени, она оглянулась: Илья, едва сдерживая улыбку, неторопливо шел к ней.

Потом они сидели под черемухами, ели не совсем еще спелую, коричневато - черную ягоду. Руки Ильи были забинтованы, рвать черемуху он не мог. Мила наклоняла ветки, и он ловил кисти ягод прямо ртом. Было весело, смешно.

Из сада перебрались под окна дома. Здесь у Милы была своеобразная беседка. Суровые нитки, привязанные одним концом к крыше, а другим - к колышкам вокруг стола и скамьи, обвил буйно разросшийся вьюнок. Зайдешь в этот шатер, поднимешь глаза - и поневоле залюбуешься малиновыми, синими, голубыми колокольчиками, которые, как звезды на вечернем августовском небе, горят, покачиваются у тебя над головой.

- Уютное местечко! - похвалил беседку Илья.

Он стал приходить сюда каждый вечер. Его, как и других выздоравливающих, не стесняли больничным режимом. Никто не упрекал Илью за то, что он является о палату только слать.

Месяц спустя Кудряшов выписался. Скучно стало вечерами в домике под черемухами. Старики - хозяева, у которых жила Мила, уехали гостить к сыну. Милу угнетала тишина опустевших комнат. Даже собственные шаги пугали ее, скрип половицы под ногой заставлял вздрагивать. И какими же счастливыми казались теперь минуты, проведенные с Ильей!

«Неужели он так никогда больше и не зайдет ко мне? - думала Мила. - Тракторная бригада, где он проходит практику, не так уж далеко от села. Всего полчаса езды на мотоцикле... Но... захочет ли? Ведь он студент последнего курса, почти инженер, а я... обыкновенная медсестра. Когда лечился, может, от скуки заходил, а теперь...»

На улице раскатисто гремит гром. Комната то и дело озаряется вспышками молний. Ветер стучится в окна, трясет дощатые сени. Но что это еще там в сенках? Нет, это уже не от порывов ветра вздрагивает дверь. Кто - то настойчиво барабанит по ней. Мила приоткрыла дверь в сени.