Стоял теплый дождливый май 1919 года. С рейдов Каспия в устье Волги поднимались караваны барж, груженных зерном и солью, урюком и рисом, углем и нефтью. Скрипучие волжские буксиры с облезлыми закопченными трубами, надрываясь затяжными гудками, тянули их вверх по реке, до железнодорожных узлов. На перевалочных пристанях Саратова и Самары, Казани и Нижнего Новгорода комсомольцы перегружали потоки мешков и бочек в вагоны - для Москвы и Питера.

Время было тяжелое. Полчища генерала Деникина рвались через приволжские и калмыцкие степи к Волге. В ее нижнем течении белогвардейские армии наступали широкой дугой в направлении на Царицын, стремясь во что бы то ни стало перерезать важнейшую жизненную артерию страны.

В те дни на улицах городов и сел плакаты останавливали прохожих вопросом: «Что ты сделал для фронта?» - и призывали: «Все на борьбу с Деникиным!»

Работая на пристанях, таская на голых плечах и ободранных спинах мешки с пшеницей и бочки со свежезасоленной рыбой, молодежь с нескрываемой завистью смотрела на проходившие вниз по реке суда Волжской военной флотилии, с замиранием сердца слушала боевую залихватскую песню матросов легендарного отряда Кожанова. Летели вверх картузы, полоскались в воздухе девичьи платки, парни и девушки до хрипоты кричали матросам:

- Ура, бейте белобандитов!

Я был в то время председателем горрайкома РКСМ в Нижнем Новгороде. Однажды вечером меня позвали в горком партии. Шло заседание бюро. В тот вечер было решено объявить добровольную мобилизацию молодежи в специальный волжский отряд.

Когда я пришел в комсомольский клуб, там шел концерт. Молодежь прямо с работы приходила в «Малый зал», как мы называли наш клуб, и часто оставалась тут до поздней ночи, а иногда и до утра. Собирались группами, стояли в коридорах, на лестнице, у крыльца, во дворе, вдоль забора в Мьшкином, ныне Комсомольском, переулке. Читали газеты, декламировали стихи, делились мечтами о будущем. И без конца спорили, горячо и дружески. Это были споры на самые различные темы: о религии, личном счастье человека, его месте и роли в обществе. Чаще всего дискутировали о том, как будет при коммунизме. Что будет хорошо, это все понимали. Но возникали тысячи самых неожиданных проблем. Как разрешится вопрос с интеллигенцией: интеллигенты станут рабочими или рабочие станут интеллигентами? Исчезнет ли мещанство? Будут ли носить галстуки? Разрешат ли молодежи танцульки?...

А самодеятельные концерты в «Малом зале» обычно протекали так. На подмостки небольшой сцены выходили любители декламации, охотники рассказать что - либо смешное, сыграть на рояле, сплясать или спеть. Зал награждал многих выступающих не только аплодисментами, но и криками «качать». Это было выражением высшего одобрения. На наших концертах выступали и ораторы. Их слушали с еще большим вниманием, чем любой номер программы. В тот свежий майский вечер я вышел на сцену и негромко сказал:

- Товарищи! Враг рядом, на Волге. Объявляется добровольная мобилизация на фронт…

Запись добровольцев - юношей не моложе шестнадцати лет завтра с восьми часов утра. На сборы дается три дня.

Восторженный рев заглушил мои слова.

... Рано утром в дверь постучали. Пришла группа ребят, которые «караулили» меня всю ночь около дома, чтобы записаться первыми. У горрайкома уже стояла толпа молодежи, в руках многих были узелки и баульчики. Кое - кто пришел даже с провожающими, чтобы домой больше не возвращаться. Девчат мы не брали, несмотря на их мольбы и слезы. Прощались они с нами с нескрываемой завистью. Так была создана наша добровольческая комсомольская рота - шестая рота 3 - го Казанского пехотного стрелкового полка.

... Светлый солнечный день 17 мая. Из Красных береговых казарм под дробь барабанов мы направились в Нижегородский кремль.

Двести шестнадцать человек выстроились полукругом у главного подъезда Дворца свободы. Свежий ветер трепал шелковое полотнище расшитого золотом знамени, над которым трудились ночами комсомолки Надя Павлова, Лиза Чеснокова, Вера Гуминская, сестры Аля и Маруся Сукмановы.

Губернский военный комиссар Самохвалов поднял руку.

- Товарищи! - начал он. - Нельзя допустить белогвардейские полчища к Волге. Они должны быть разгромлены. Я уверен, вы, молодежь, славные сыны рабочих и крестьян - волгарей, с честью оправдаете надежды ваших матерей и отцов. Все на борьбу с Деникиным!...

На пароходе «Андижан» отплывали мы вниз по Волге. Берег был заполнен народом. Прощаясь, мы сыпали шутками, клялись вернуться с победой, пели песни.

... Город Царицын уже слал, когда наш полк проходил по его окраинным улицам с зелеными палисадниками. Впереди нашей роты двигался бронированный автомобиль, на котором белели слова: «Мир - хижинам, война - дворцам!» Сормовские рабочие построили его в вечерние часы из металла, собранного девчатами на задворках и пустырях.

Помнится, наш полк на большом переходе встретил в степи табор цыган. Красноармейцы изнемогали от изнуряющей жары и жажды, падали от усталости.

Они шквалом налетели на бочки с водой, принадлежащие табору. Неизвестно, что осталось бы от этих бочек, если бы возле них не стал с наганом в руке комсомольский политрук Наум Матусов.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.