- Я убежден, - говорил он, - что нигде в мире положение людей науки не будет так почетно, как у нас, в социалистическом государстве. Все люди науки будут обставлены лично самым наилучшим образом, для них будут созданы самые лучшие условия работы. Лаборатории, институты, экспедиции - все будет широко развернуто и снабжено всем, чего только достигли человеческая мысль и знание.

Первый из академиков, с которым долго беседовал Ильич, был А. А. Шахматов.

Владимир Ильич подробно расспрашивал его о нуждах академии и говорил о немедленной помощи, в частности Рукописному отделению библиотеки Академии наук, куда продолжали доставляться многочисленные рукописи, документы, книги и даже целые библиотеки...

Владимир Ильич просил меня сейчас же обеспечить Рукописное отделение библиотеки Академии наук перевозочными и упаковочными средствами, а также рабочей силой.

В Москву А. А. Шахматов приезжал специально с хлопотами о реэвакуации академического имущества и в том числе ценностей Рукописного отделения, которые были отправлены в Саратов еще при царском правительстве, когда немцы угрожали Петрограду. Шахматов дважды виделся с Владимиром Ильичем, который в высшей степени внимательно отнесся к этому вопросу и лично обсуждал план реэвакуации научных ценностей. Он поручил мне все это дело и сделал распоряжение о предоставлении права начальнику экспедиции для улаживания всех недоразумении в пути от Саратова до Петрограда с любой станции соединяться лично с ним по прямому проводу... Я распорядился выделить отряд кремлевских красноармейцев с совершенно надежным командиром во главе, на которого возложил ответственность за охрану поезда...

И служащие академии и отряд были снабжены всевозможным провиантом по списку, лично утвержденному Владимиром Ильичем... Саратовским городским и железнодорожным властям были даны телеграммы о важности этой экспедиции, кроме того, Владимир Ильич лично переговорил по прямому проводу с секретарем партийного комитета и председателем Совета рабочих депутатов и возложил на них ответственность за реэвакуацию.

В Саратове все имущество было благополучно погружено в особый состав. Владимир Ильич ежедневно следил за проходом этого поезда... Явившийся в Кремль В. И. Срезневский был в полном восторге от четкой организации всего этого дела и трогательно благодарил Владимира Ильича за внимание.

В. И. Срезневский упомянул, что в библиотеку академии нерегулярно поступают вновь вышедшие книги, а также газеты, журналы, листки и т. п. издания, которые он тщательным образом собирает. Владимир Ильич тут же по телефону дал знать об этом Главлиту, возложив на него обязанность сейчас же все это дело реорганизовать, и предложил народному комиссару просвещения А. В. Луначарскому выработать декрет «об обязательном экземпляре» для библиотек, что и было в скором времени сделано.

О реэвакуации научных ценностей Академии наук, так блестяще осуществленной при личном участии Владимира Ильича, стало широко известно в академической среде. Лед холодного, официального отношения со стороны академии начал подтаивать, и к нам стали приезжать члены Академии наук. Еще в Петрограде в Смольный приехал непременный секретарь академик Ольденбург. Владимир Ильич тотчас же его принял, часа два беседовал с ним о нуждах академии и сказал ему, что совершенно необходимо, чтобы академики во всех своих работах стали бы ближе к жизни. Признавая значение теоретических работ, он звал академиков к живой жизни, к делу строительства нашего нового государства, к делу возрождения нашей страны, нашей промышленности, земледелия, к делу всестороннего изучения нашей обширной Родины от края и до края, ее недр, ее окраин, морей, рек, озер. Владимир Ильич в этом замечательном разговоре был полон вдохновения, и мне казалось, что мертвые, и те должны бы откликнуться на его страстный призыв. Корректный, подтянутый академик Ольденбург, крайне удивленный тем, что Владимир Ильич отлично знал его работы, был, видимо, глубоко тронут.

- Вот ваш предмет, - сказал Владимир Ильич, подходя к нему, - как будто бы далек от нас, но он и близок нам... Идите в массы, к рабочим и расскажите им об истории Индии, об ее социальном положении, о религии, кастах, обо всех вековых страданиях этих несчастных, порабощенных и угнетенных англичанами огромных, многомиллионных массах, и вы увидите, как страстно отзовется пролетариат. И сами вы вдохновитесь на новые искания, на новые исследования, на новые работы огромной научной важности...

Я никогда не забуду пылавшее то смущением, то восторгом лицо академика Ольденбурга.

- Это удивительно! - говорил он мне. - Никак не ожидал! Это пророк величайшей силы!... Он призван «глаголом жечь сердца людей»! Я очень смущен... Я так рад, что его видел, что с ним говорил... Я вскоре буду опять у вас...

И он ушел, взволнованный и потрясенный.

Через некоторое время, когда Советское правительство уже переехало из Петрограда в Москву, академик Ольденбург появился в Кремле и был тотчас же принят Владимиром Ильичем. Он приехал ровным, спокойным, деловитым, но совершенно другим человеком, чем раньше. Официальный тон подтянутого чиновника, застегнутого на все пуговицы, в нем исчез. Он был прост, любезен, искренен. Его официальный великолепный сюртук заменен был обыкновенным пиджаком, как одевались мы все тогда. Это было в апреле 1918 года. Он приехал не с пустыми руками. Он привез официальное постановление Академии наук, которым академики предлагали свои силы Советскому правительству для всесторонней работы на пользу Родины. Владимир Ильич был очень доволен и тотчас же откликнулся своим особым наброском плана работы Академии наук, где изучение и исследование естественных богатств нашей страны выдвигалось на первый план. С тех пор Академия наук слилась в своих работах с планами и нуждами Советской власти, с нуждами нашего народа, нашей страны.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.