Настоящее

- Возни с рекламацией много... Может быть, как - нибудь обойдемся?

- Обойдемся?! - Ковальчук глянул на него так, будто в первый раз видел. Сознание личной ответственности за все, что происходит на стройке, было новым для него чувством; оно настораживало и радовало. Будто теперь Ковальчук наблюдал за собой со стороны и, приглядываясь к себе, спрашивал: вывезешь? - Составите рекламацию, - коротко приказал он и, повернувшись, зашагал к выходу.

Ковальчук садился в машину, когда к станции подкатил автобус Маши Борейко. И сразу, приглушая бурлящую радость, в сознание вторглось что - то тревожное, беспокойное.

Откинувшись на спинку сиденья, он видел, как из автобуса выходили артисты. Поеживаясь и подняв воротник коричневого пальто, прошла быстро Варя и скрылась за дверью крохотного вокзальчика.

«Вот и все, - сказал себе Ковальчук, - пусть уезжает!»

Он просидел минут десять, думая все об одном: прошлое нельзя зачеркнуть. Годы многому научили: забыты пустые обиды, боль прощена... Нужен ли я ей? Может, тоже забыт, как непонятный и мутный сон...

Нарастающий шум заставил его очнуться: к станции, громыхая на стыках рельсов, подходил поезд. И сейчас же из серенького вокзальчика высыпали люди и торопливо пошли к путям. Ковальчук выбрался из машины и тоже пошел навстречу приближающемуся составу. Он шел тихо, но сердце стучало, словно от беспрерывного бега, а глаза искали коричневое пальто и не находили. Вдруг, обгоняя Ковальчука, женщина коснулась локтем его рукава.

- Варя! - воскликнул он и не услышал своего голоса.

Женщина повернулась, и Ковальчук прочитал в ее серых глазах сначала недоумение, потом удивление и, кажется, страх.

- Здравствуй, - сказал он чуть слышно и протянул руку, будто они ежедневно и просто встречались.

Варя шумно вздохнула, протянула к нему холодные руки, и сумочка выпала у нее из - под локтя. Ковальчук поднял сумочку.

Будто лишь теперь Варя поняла смысл происходящего.

- Погоди. Это ты? Я никак в себя не приду. - И провела рукой по глазам.

Он видел ее лицо, милое, знакомое. И оттого, что лицо это постарело, поблекло, у него екнуло сердце.

- Что ж мы молчим? - Варя коснулась перчаткой его груди. - Говори.

Но все, что собирался сказать ей Ковальчук, вдруг забылось. Он стоял, держа в руках ее сумочку, не сводя с Вари глаз.

- Ты знал, что я здесь? Знал? - заговорила она. - Почему не отыскал меня раньше? Как ты вообще... живешь?

- Нормально. Работаю.

- Я не о том. - Она теребила в руках перчатку. - Не то, все не то...

И он понимал, что все это не то, не настоящее. А что настоящее? Сказать прямо: «Для тебя я когда - то тихо ушел из жизни, зачах в провинции. Знакомые жалели меня. Но, знаешь, я, кажется, счастлив. Даже наверняка счастлив. Хоть без тебя очень мне туго...»