Комиссар полка, старый подпольщик, которого я знал еще по Томску, тоже похвалил Малинина, а на мой осторожный вопрос о Красильникове ответил с улыбкой:

- Никак мы не избавимся от недоверия к павшим офицерам, так называемым военспецам. Забываем, что многие выходцы из дворян искренне преданы революции. Что касается Малинина, то он член партии. Не беспокойтесь, товарищ Братченко. Мы послали вам хорошего помощника.

И я сдался. «В конце концов, черт его знает, этого Малинина! - думал я, - Может быть, и правда в нем зрел какой - нибудь протест?» И все же я никак не мог избавиться от невольного чувства брезгливости, вспоминая несчастного солдата - часового.

Морозный воздух и тишина, разлитая на пустынных улицах, успокоили меня. «Будем работать! - решил я. - А там дело покажет!»

Я уже приближался к особняку, как вдруг мое внимание привлек человек в стареньком пальто, бежавший с обнаженной головой. Он, как смерч, промчался мимо меня. Я отступил, и, оказалось, вовремя, ибо в этот момент сзади послышался топот и грянул выстрел. Бежавший споткнулся и медленно сел на снег. Двое мужчин в длинных офицерских шинелях без погон, в одинаковых барашковых шапках подбежали к упавшему. Я вытащил наган и, по опыту зная, что неожиданный властный окрик иногда хорошо действует, крикнул:

- Руки вверх! Бросай оружие!

Мужчины метнулись в сторону. Я выстрелил, но не попал и решил их преследовать. Я бежал за ними, пока не потерял их из виду...

Вернувшись к раненому, я приподнял его тяжелую голову, заглянул в лицо. Это был пожилой мужчина с редкими усиками и горбатым носом. На тонких губах пузырилась кровь. Одет он был в форму чиновника финансового ведомства: в шинель салатного цвета и светлые узкие брючки с желтым кантом.

- Пусть... Ревком примет меры, - еле слышно прохрипел раненый. - Двадцать шестого декабря... Они хотят!...

Кто и чего хочет, я так и не узнал: раненый умолк. Я осмотрелся. На снегу что - то блеснуло. Это оказался длинный, со сложной зубчатой «бородкой» ключ от дверного замка. Его мог выронить кто - нибудь из тех двух скрывшихся. Я поднял ключ и поспешил в Чека.

Еще на лестнице я услышал из - за притворенной двери громкие голоса и узнал задорный дискант Лешки и ленивый тенорок Малинина.

- Вашего брата антиллигента вешать надо! - спокойно говорил Малинин. - Все вы предатели, контрики и спекулянты! Кто тебя, белую кость, в Чеку допустил?

- Дурак! - напряженным голосом закричал Лешка. - А Ленин, по твоему мнению, кто? Не интеллигент, скажешь?

- Дал бы я тебе мнение! - презрительно ответил Малинин.

Я распахнул дверь. Кольцов стоял у окна с багровым от обиды лицом и дрожащими губами. Егор сидел за письменным столом, заложив ногу на ногу. В камине жарко пылали дрова. Яркие отблески играли на щегольских лаковых сапогах Малинина. Увидев меня, он вскочил, а Лешка постарался придать лицу суровое выражение.

- На улице человека убили, - сказал я. - Здесь, совсем рядом. Надо подобрать и тщательно осмотреть.

Когда втащили убитого в вестибюль, я послал Лешку за доктором и коротко рассказал Малинину о том, что произошло.

Егор наклонился над телом:

- Надобно спервоначалу дознаться, кто он такой.

Явился поднятый прямо с постели доктор, румяный толстяк в енотовой шубе. Взглянув на убитого, он сказал:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.