Автор рассказа «Нядьга выигрывает спор» Григорий Ходжер - молодой нанайский писатель. Он родился в семье рыбака в 1929 году. Григорий Ходжер был участником третьего Всесоюзного совещания молодых писателей.

На Сахалин я приезжал в командировку. Был там на рыбных промыслах, на звероводческих фермах, видел и слышал столько интересного, что решил написать роман. И напишу. Мне хочется рассказать о моем маленьком народе - нанайцах.

Вы, может, удивитесь и скажете: какие нанайцы на Сахалине? Они ведь живут на Амуре! Не удивляйтесь. В 1945 году, когда весь Сахалин стал советским, со всех концов нашей страны туда ехали люди: надо было осваивать остров.

Среди новоселов было много нанайцев - рыболовов, охотников с обожженными солнцем и морозом лицами. Целые семьи покинули родные места, где жили деды и прадеды, и переехали на Сахалин. Отныне он стал их родным домом.

Вот об этом я и решил написать роман. Но скоро оказалось, что жизнь слишком щедра на подробности, на людей и события. Всего в романе не охватишь. Вот, например, старый Нядьга. Я о нем слышал в нанайском рыболовецком колхозе. Мне рассказывали о нем, по крайней мере, три десятка людей. Всякий добавлял свое, вспоминал какую - нибудь мелочь, словно клал еще несколько стежков в узор на полу халата - Сам Нядьга застенчиво улыбался, отмалчивался, виновато посматривая через очки. А очки - уж об этом - то не забывал упомянуть никто из рассказывавших, - очки Нядьга получил в премию, вместе с прекрасной дальнобойной винтовкой. Но как ни отмалчивался старый охотник, я скоро знал всю его историю так, будто сам был ее участником.

Но вот беда, выяснилось, что в роман она не ложится. А написать мне о Нядьге очень хочется. Вот я и расскажу всю его историю по порядку.

1

Летний лов был кончен. Бригада Заксора ремонтировала невод. Можно было, конечно, починить невод и попозже: до весны он все равно не понадобится. Но хороший хозяин не отправит на оклад рваную снасть. А Заксор был хороший хозяин, заботливый. Память у Заксора отличная, но для порядка он завел себе большую записную книжку в черном клеенчатом переплете и всегда носил ее с собой. Накануне он сказал бригаде:

- Завтра с утра ремонтируем невод.

Тут зоркий бригадирский глаз приметил, что Михаил Перменко как будто собирается заспорить. Тогда Заксор быстро вытащил из кармана свою книжицу и сразу раскрыл ее на нужном месте. Это было удивительно, - бригадир никогда не листал записную книжку, а сразу открывал ее именно на той странице, какая требовалась.

- Вот, - показал он Михаилу раскрытую книжку, - тут записано.

Неизвестно, хотел ли Михаил в действительности спорить с бригадиром, но, увидев книжку, он кивнул головой. Всякий сознательный человек понимает, что план есть план. Раз записано, - надо делать.

Время близилось к обеду. Четверо из бригады, оставив починку невода, пошли вытягивать небольшую сеть, заведенную в реку еще с утра.

- А ты бы, Нядьга, костер разложил, - сказал Заксор.

Нядьга, кряхтя, распрямил спину: болела поясница. Выжидая, когда боль пройдет, он стал оглядываться по сторонам.

Берега реки, плоские у устья, выше по течению поднимались крутыми обрывами. Много на своем веку Нядьга видел рек. Но моря он раньше никогда не видел и поэтому считал: не может быть в одном месте больше воды, чем в Амуре. Оказалось, может... Если бы Нядьга был молодым и глаза у него были бы прежние, зоркие, неужели он и тогда не увидел бы того берега? Нет, не увидел бы, наверное.

Нядьга наломал сухого кустарника. Скоро веселый огонь запрыгал по кучке хвороста. Михаил Перменко принес в ведре только что выловленную, еще живую рыбу. Тут была и корюшка, и навага, и камбала.

Варить уху полагалось младшему, и Михаил начал хозяйничать.

Нядьга покуривал трубку. От костра шло приятное тепло. Старик наслаждался недолгим отдыхом, и ему захотелось поговорить.

- Ну, молодой рыбак, какой ухой нас будешь угощать сегодня - домашней или нанайской рыбачьей?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.