Юй-Гун передвигает горы

Установив небесного наблюдателя, японцы, очевидно, не очень - то ему доверяли. Тут же, на углу, буквально против всевидящего будды, они поставили нечто более надежное - полицейский участок. Такие же полицейские участки были расставлены и на всех остальных холмах «столицы» Маньчжудиго.

Но был в Чанчуне еще один «холм» - девятый, который японские градостроители тщательно маскировали. Холм этот размером в несколько десятков ли находится на юго - западной окраине города. На самой вершине его японцы построили кирпичные здания в один - два этажа.

С первого взгляда эти строения ничем не отличались от обычных казарменных зданий. Единственно, что привлекало внимание, - это две высокие трубы: одна белая, другая коричневая.

В течение многих лет, зимой и летом, горожане и жители окрестных деревень видели, как из белой трубы непрерывно вился желтый дым. Что за дым и что это за предприятие? Японцы говорили: там ветеринарная станция Квантунской армии. После начала Тихоокеанской войны они утверждали: на холме размещена воинская часть номер сто. Этому, конечно, никто не верил.

Тайна раскрылась на Хабаровском процессе японских военных преступников. Оказалось, на «девятом холме» японские милитаристы производили смертоносные бактерии, которые тут же испытывали на живых людях.

Перед бегством из Чанчуня под ударами Советской Армии японцы, чтобы скрыть следы, взорвали все до единого корпуса своего смертоносного комбината. Остались только груды кирпичей, остовы стен да зловещая белая труба...

Здесь, на этом холме, по решению народного правительства теперь заложен первый в Китае автомобильный завод.

Мы сидим с директором завода Жао Бином и главным инженером Го Ли в светлой комнате на третьем этаже заводоуправления. В полуоткрытое окно ветерок доносит с площадки строительства запахи сырой земли, разогретого бетона, автогенной сварки. В моей памяти встает 1931 год: в окно врывались вот такие же запахи, когда я брал интервью у главного инженера Кузнецкстроя Ивана Павловича Бардина.

Жао Бин и Го Ли только что вернулись из Советского Союза, где изучали автомобилестроение. Го Ли пробыл в СССР больше года, посетил множество советских заводов, которые поставляют оборудование на Чанчуньскую площадку. Он хорошо изучил русский язык, и мы обходимся без переводчика. Немножко говорит по - русски и Жао Вин. Его карманы набиты маленькими листками бумаги, на которых написаны русские и китайские названия цехов, агрегатов, станков. Когда эти листки он высыпал на стол, я наугад взял один из них. На одной стороне его было написано: цех коробки скоростей; на другой - по - китайски: бяньсу сянчэцзянь, что означает то же самое.

- Этим словом, - заметил Жао Бин, - символически можно назвать весь наш завод. Он переключит на новые скорости транспорт Китая. Мы пересядем с ослика на автомобиль.

- Когда же вы предполагаете выпустить первую автомашину?

- В октябре будущего года, - ответил Жао Бин и добавил: - С конвейера нашего завода сойдет первый отечественный автомобиль. Название его будет тоже символичным: «Цзефан» - «Освобождение».

Жао Бин и Го Ли подробно рассказали о ходе стройки. На пути нашего строительства, сказали они, много трудностей. Главная из них состоит в том, что не хватает квалифицированной рабочей силы. Вообще - то рабочих у нас более чем достаточно: на площадке трудятся тридцать тысяч человек и сверх того десять тысяч - во вспомогательных цехах и на других работах. Но квалифицированных специалистов пока еще мало. Никогда подобное строительство не велось в Китае, и, естественно, административно - хозяйственный персонал не имеет опыта. Правительство послало сюда триста инженерно - технических работников. Но это преимущественно молодежь.

- Нас выручает, - сказал Жао Бин, - крепкое дружеское плечо Советского Союза. Советские инженеры помогли нам разработать технические проекты и строительные планы. СССР прислал нам строительные механизмы, дал в помощь своих специалистов. На его заводах наши рабочие и инженеры обучаются автомобилестроению.

Жао Бин сообщил, что производственное обучение в Советском Союзе прошло уже свыше двухсот рабочих и инженеров. Они возвратились на строящийся завод высококвалифицированными специалистами.

Я беседовал со многими рабочими, у всех у них были свежи в памяти работы в зимних условиях. Это был настоящий штурм морозов. Тогда люди уложили только одного бетона тридцать тысяч кубометров.

Бетонщик Ван Сян - хэ из молодежной ударной бригады сказал мне:

- Работать было очень трудно: мерзли руки, ноги, от ветра из глаз текли слезы. Бетон застывал. Русские специалисты передавали нам свой опыт и вдохновляли нас. И мы преодолели все трудности. Мне лично ломогал еще Павел Корчагин из романа «Как закалялась сталь»...

К моменту моего приезда в Чанчунь вспомогательные цехи уже вступили в производственную жизнь и помогали рождению основных цехов завода. С сентября прошлого года начался монтаж оборудования. Уже в этом году вступит в строй ряд основных цехов. Вот - вот забьется сердце завода - начнет работать теплоэлектроцентраль.

Это на ее трубах мы видели ночью, подъезжая к Чанчуню, четыре красных горящих шара. ТЭЦ - самое высокое здание города. И когда я, осматривая площадку, взглянул с верхнего этажа электростанции, передо мной раскрылась грандиозная панорама трудов человеческих. Стояли огромные ряды широких, просторных корпусов. Линии их были прямыми и строгими, как и полагается промышленным сооружениям. Но кое - где строители, не утерпев, украсили их то башенкой древнекитайского стиля, то наброском орнамента на воротах, то резьбой на дверях.