- Пролетели годы. Сорок... Нет, пожалуй, больше? - спросила сама у себя женщина. - И не сосчитать...

Да и было ли все это? Кажется, что лишь в тяжелом, удушливом сне ей привиделись черные монахи, черные пещеры, и неумолчный трезвон над головой, и пыльные дороги.

Они прошли через сад, где в задумчивости стоял бронзовый поэт, и остановились перед большим светлым зданием.

- Вот здесь, мама, мой факультет, - сказала девушка.

Сказала, как о чем - то обычном. Но, может быть, то, что она сразу умолкла, словно у нее перехватило дыхание, придало этим словам такую силу, что старая женщина, пораженная, подняла голову. И стояла вот так, с просветленным лицом. И молчала.

Потом девушка шевельнулась, взглянула на часы.

- Сколько времени? - как бы пробуждаясь, спросила старуха.

- Скоро четыре.

- Ну, так иди, доню. И мне пора...

- Я вас провожу. Тут два шага.

- Нет, нет, - покачала головой женщина. - Ступай на здоровье. А утречком приходи в гостиницу.

Девушка исчезла в дверях высокого здания.

Задумчивая и строгая, мать пересекла бульвар Тараса Шевченко и подошла к театру. Против входа стояла высокая заснеженная елка и глядела на шумную улицу, широким руслом катившуюся внизу к Крещатику.

Кто - то окликнул женщину, она обернулась, увидела знакомых и вместе с ними вошла в театр.

... Февраль по-украински называют «лютый». Но в Киеве он совсем не лютый. Он боится южных ветров и больше всего озабочен тем, чтобы украсить все вокруг причудливыми узорами инея. В эту пору ежегодно в Киев со всех концов Украины съезжаются на широкие совещания лучшие люди колхозного села.

Женщина сидела на совещании в первом ряду, чему-то улыбалась и больше о прошлом уже не вспоминала...

Перевод с украинского А. Островский

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.