Царь и его присные полагали, что истребление мундиров осуждённые на каторжные работы будут переживать как нестерпимый позор, а костры, пожиравшие былые знаки отличия и почёта, явятся для них как бы живой аллегорией того, что все их права, мечты и надежды навсегда превращены в пепел.

Николай ждал, что «исполнение сентенции» станет картиной моральных потрясений, раскаяний, что осуждённые будут рыдать, быть может, падать в обморок, поражённые стыдом. Он дал распоряжение в час лишения офицеров воинской чести присутствовать на этом месте походному лазарету. Цирюльник и врач стояли, однако, в бездействии.

Но «государственные преступники» выражали только насмешливое презрение к производимой над ними церемонии. В их спокойной осанке было столько достоинства, что невольно потупили взоры командующие экзекуцией офицеры, куда-то вбок отъехали на своих конях генералы.

По снятии мундиров осуждённых облапили в полосатые тюремные халаты.

Халаты раздавали наспех, многим они оказались не по росту, у одних доставали едва до колен, у других волочились по земле, одному было тесно, другому широко...

- Друзья, - сказал Лунин, - народ, как видите, и близко к нам не допускают. - Он указал на значительно выросшую теперь толпу в конце деревянного Троицкого моста. Люди махали руками, потрясали снятыми шапками.

- Спасибо народу, - сказал Горбачевский, - он с нами. Душой чует своих заступников.

Лунин сделал знак рукой, его обступили со всех сторон.

- Сейчас, - сказал он, - нас в этих полосатых халатах, как шутов гороховых, проведут для срама мимо чванного сброда из иностранных посольств, милостиво допущенного поглазеть на наше предполагаемое царём отчаяние. Пройдёмте же мимо них поступью древних героев, идущих за лаврами в Капитолий!

И когда стража вела узников обратно в казематы мимо кучки высокопоставленных иностранцев, те с жадным любопытством приставили лорнеты к глазам.

«Государственные преступники» во главе с Луниным шли с величественной осанкой, спокойно, ведя между собой дружеский весёлый разговор...

Иностранные дипломаты, как и Николай, ждали от них выражений горести и упадка духа и были несказанно поражены видом независимой, гордой толпы в тюремных одеждах.

«Что это за люди? Ведь только что они лишились всего, чем так дорожат в мире, - положения, имущества, карьеры, свободной жизни в кругу семьи...» - писал в своё государство один из дипломатов.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.