Настоящие заметки, написанные на основе личных воспоминаний, относятся к 1910-1912 годам - периоду пребывания Д. А. Фурманова в Кинешемском реальном училище. Заметки характеризуют молодого Фурманова и как будущего автора «Чапаева» и как революционера.

На уроке истории

В классе Фурманов всегда сидел на «Камчатке», у окна, за которым открывался лесной заволжский простор.

Фурманов во всём любил порядок, точность и чистоту: парта, за которой он сидел, сверкала лаком, учебники были обёрнуты толстой цветной бумагой, в тетрадках не было ни одного чернильного пятна, карандаш постоянно был тонко очищен, твёрдое и чистое перо легко скользило по глянцевой бумаге.

Рядом с Фурмановым сидел его закадычный друг Володя Румянцев, поэт и мечтатель, а по соседству - второй неизменный товарищ - Лёва Шорнин, высокий и сильный юноша, лучший гимнаст в классе. Все трое - Фурманов, Румянцев и Шорнин - учились очень хорошо.

... Начинается урок: в класс вразвалку, будто на лыжах, входит-вплывает учитель истории, пожилой человек с проседью в чёрных волосах, с обкуренными усами, в синих, съехавших на нос очках, Иван Васильевич Голубев.

Реалисты называли его «от сих до сих», потому что учебники Иловайского или Виноградова были для него строжайшим и непререкаемым авторитетом. Каждое слово, не совпадавшее с учебником, хотя бы и не расходившееся с ним по смыслу, непременно настораживало Ивана Васильевича.

- Тут, братец ты мой, что-то не гак, - говорил он, покачивая головой, - у господина Виноградова применено другое выражение...

- Не мудрствуй лукаво, - назидательно советовал он ученику.

А Фурманов «мудрствовал»...

Однажды Иван Васильевич, прохаживаясь среди парт, заметил под учебником Фурманова какую-то постороннюю книгу. Фурманов хотел спрятать книгу, но Голубев предупредил его.

- А ну-ка, братец, давай её сюда, - сказал он со вздохом.

Будто обжигаясь, Голубев осторожно взял книгу и вполголоса прочитал: «История французской революции». Беспокойно перелистав страницы, учитель посмотрел на Фурманова с недоумением и испугом.

- Труд сей не рекомендован для средних учебных заведений, а, следовательно, и запрещён для чтения, - сказал он, стараясь придать своему глуховатому голосу строгость и властность. - Книга, как недозволенная, подлежит изъятию, о чём должно быть доложено господину директору.

Фурманов вспыхнул, но, овладев собой, встал и вежливо заметил:

- На книге, Иван Васильевич, есть цензурная пометка, а, кроме того, я взял её в Земской библиотеке и должен возвратить.

Голубев криво усмехнулся:

- Та-ак-с... А кто вам разрешил брать книги в Земской библиотеке? У нас есть своя, классная, да и фундаментальная, в порядке исключения, к вашим услугам.

Иван Васильевич сокрушённо посмотрел на Фурманова.

- Большие вы надежды подаёте, Фурманов, а всё же карьеры, боюсь, - ох, боюсь! - не сделаете. Завиральные идейки бродят у вас в голове... - учитель выразительно постучал себя по лбу.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.