На одном заводе закладывали трубу молодые каменщики. В обеденный перерыв к ним подошёл работник охраны Щепанек, или просто дяденька Евстигней, как его все звали, - человек старый, лет под семьдесят. В зимнюю и весеннюю пору он охотился в вишерских лесах, а на лето устраивался стрелком в охрану, и тогда, кажется, в целом свете не было занятнее рассказчика, чем он.

Сейчас, подойдя к каменщикам, он сказал:

- Смотрю я на вас, хлопцы, и головой качаю: не шибко дело идёт... А в прошлом году что было? Вот это уж было!

- Расскажите, расскажите, дяденька Евстигней! - зашумели ребята.

- Да уж, видно, придётся. Может, и пойдёт вам на пользу история-Дяденька Евстигней уселся поудобнее на кирпичи, вынул из кармана гимнастёрки трубку, не спеша подул в неё, постучал концом о своё старенькое ружьецо, которое положил на колени, и так же не спеша закурил. Молодые каменщики уселись вокруг него, теснясь. Дяденька Евстигней оглядел из-под нависших колючих бровей собравшихся и начал неторопливо одну из тех историй, которых он не только был свидетелем, а и «присказчиком», как он и сам признавался, то есть прибавлял то, чего не случалось, но что бы могло произойти и, быть может, происходило,

да он - то не видел...

Вот эта история.

- Знаете ли вы Валерия Градобойца?.. Да и как не знать - то - далеко он в жизни слышен! Молод он, правда, но перешло к нему от земляков - умельцев высокое искусство трубной кладки, и перекатывается его имя в устах нашего народа, как звонкие камешки на реке Ви-шере...

Отдыхал Валерий в прошлом году в подгорном санатории, как вдруг приходит умоляющее письмо: просят его срочно выезжать к нам сюда и класть две трубы. Оказалось, чертежи пришли запоздалые, а время близилось ненастное, осеннее... Недолго думая, собрался Градобоец в путь - дорогу. Когда приехал на место, день стоял чудесный. Небо было чисто, ласково, и с гор веяло на завод сухой теплынью. Так вот, Валерий взглянул в ясное небо и сказал:

- До первых дождей взлетит моя труба соколом!

Это были красивые слова. Всем они пришлись по сердцу, и все с восторгом взглянули на знаменитого мастера, и каждый, наверно, подумал: «А ты славный парень и сам сокол!...» Но была среди каменщиков одна гордая девушка, звали её Алёной. Вот что она сказала:

- Ты, парень, - извини, не знаю, как тебя звать, - уж не из тех ли будешь, кто соколом на словах клянется, а на деле ужом ползает?

- Что ты говоришь, бедовая!... - шепнули девушки. - Ведь это сам Градобоец!...

- Пусть говорит, - промолвил бледный Валерий и усмехнулся.

- Да ведь мне-то всё равно, кто он ни есть, - продолжала гордая Алёна. - В самом деле - то я ни разу не видела его! А вот пусть он принимает вызов моей бригады! Кто быстрее трубу сложит, тому честь и слава.

В лице Градобойца ни кровинки не осталось:

- Всё ли сказала, красавица?

- Всё, парень, - отвечала Алёна.

- Ну, а теперь моё слово.

И сверкнули тут глаза Градобойца, будто полыхнуло из них огнём, и шагнул он к девушке, а каменщики отпрянули. Но Алёна не отскочила, вытянулась тонким прутком, глаза её тоже сверкнули, и остановился Валерий, потому что диковато и красиво в тот миг было лицо девушки. И стояли они друг против друга, как две тучи, и взгляды их жглись молниями; а день-то был добрый... И не мог пошевельнуться Градобоец под взглядом Алёны, и опустил он голову и схватился рукой за грудь: видно, слишком уж далеко блеснули глаза девушки...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.