Нас пятнадцать человек: тринадцать студентов из Ленинграда, машинист - сибиряк Саша, мускулистый чернобровый парень с хитрыми серыми глазами, и я. Из Теберды мы ходили на водопад Шумку, на нарзанные источники, а потом на Бадукские озёра. Последний поход был самым интересным.

Когда с горы открылся вид на озёра, мы все невольно остановились и долго молча смотрели вниз. Для глаз, успевших привыкнуть к суровой простоте невозмутимых гор Кавказа, озёра были неожиданностью. День стоял на редкость ясный: можно было за сто метров сосчитать шишки на сосне, - и голубой цвет озёр казался почти неестественным. Казалось, всё вокруг - и вершины гор, и сосновый лес, покрывавший горы до пояса, и самое небо - всё окрашено голубым светом, исходящим от озёр...

Вечером поднялись в горы, уселись на большом гладком камне и, глядя на озёра, слушали рассказы нашего проводника Миши о его альпинистских подвигах. Спали мы в брезентовых палатках, и наутро никому не хотелось уходить с Бадукских озёр.

Но впереди был ещё долгий интересный путь через Абхазию к Чёрному морю...

На Домбайской поляне - этой вотчине альпинистов - мы были три дня. Для описания Домбайской поляны нужна большая книга. Пик Инэ, хищным чёрным клыком воткнувшийся в голубое небо; Аманауз, разрезающий плывущие на него облака, словно острый нос гигантского корабля; спокойный Джугутурлючат, окаймлённый лёгкой кисейной ленточкой облаков, - эти грозные стражи Домбая, так непохожие один на другого, были в одном одинаковы: они выглядели дикими, непокорёнными, несмотря на то, что чуть не каждый день на их седые головы забирались альпинисты...

Когда мы покидали Домбай, неожиданно спустился туман, стало моросить, и мы быстрей зашагали к Северному приюту - последней базе перед Клухорским перевалом. Но и Северный приют был в тумане...

- Теперь никакая сила ни на час не остановит нас до самого моря, - сказал Миша, когда на следующее утро мы распростились с Северным приютом.

Шли мы тропой. Она поднималась круто, прямо к перевалу. Небо было затянуто облаками, скрывшими вершины гор. Через час мы вошли в облака, а ещё через два миновали их и увидели солнце. Облака лежали внизу, а над головой теперь было ясное, голубое небо. Но, перевалив через Клухор на южные склоны, мы снова окунулись в туман...

За перевалом, у Большого камня, нас встретил проводник. Это был высокий, стройный молодой грузин с большим белым лбом. Из - под широких, густых бровей мягко блестели глаза.

- Здравствуйте! Меня зовут Вано Гулиа. Поведу вас дальше.

Мы нестройно поздоровались с ним. Он проверил, как сидят рюкзаки на наших спинах, поинтересовался, не стёр ли кто ногу.

- Теперь вы находитесь в солнечной Абхазии... - деловитым тоном начал проводник своё традиционное вступление.

Девушки хихикнули. Он укоризненно посмотрел на них:

- Зачем смеяться? Сейчас туман, а завтра будет солнце, такое солнце - лучше не надо!

Мы двигались молча, и только когда вышли к берегу грозно ревущей реки, Вано сказал четыре слова:

- Эта река называется Клыч.

- Может, Клык? - переспросил Алексей. - Свирепо ревёт! Какой - то тигр, а не река.

Но Вано сказал, что именно Клыч, и Алексей, подумав, согласился, что это название даже выразительнее.

К трём часам дня были в Южном приюте. Мы посовещались в сарайчике, служившем столовой, и решили не останавливаться здесь, в тумане, на ночь, а идти дальше.

Ели мы без аппетита. Все молчали. Только Саша, красуясь перед Ниной, говорил, что он с удовольствием остался бы в горах на всю жизнь, только из этого ничего не выйдет, потому что всё равно начальник депо станции Новосибирск приедет за ним сюда и заставит уехать домой.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.