Сугомак не сердится

Виталий сжимает губы и вслух упрямо твердит:

- Найду!

Улыбается, переключает скорость вращения шпинделя: «Теперь я знаю, где тебя искать!»

Он искал и навёл о ней кое - какие справки. Ему помог завком, который в начале июля вывесил в заводоуправлении фотовитрину лучших людей завода. Он нашёл её портрет. Сугомакская девушка с вызовом улыбалась ему с фотокарточки, словно бы дразнила: «А ну, догони - ка меня, Змей - Горыныч!» Внизу лаконичная подпись: «Формовщица сталефасонного цеха Людмила Самойлова. Норму выполняет на 250 - 300 процентов».

- Ишь, ты! Людмила! - улыбнулся Виталий портрету. - Куда забралась!

В следующие дни он встречал её ещё несколько раз, но мельком, издалека и жалел, что она не работает у них в цехе, хотя бы табельщицей. Тогда он видел бы и разговаривал с нею каждый день. Каждый день!

Теперь он знал, что Людмила живёт в Шуранке. Матери у неё нет. Престарелый отец стережёт коллективные огороды рабочих завода на той стороне Сугомака. Стало понятно, куда она ездила в тот раз. Маленькие подробности из Людмилиной жизни создали вокруг неё незабываемо привлекательный фон, и Виталий мечтал о любви. Он горячо верил в успех. Только бы представился подходящий случай. Увлечение уверенно перерастало во что - то большее, сильное и беспокойное.

Случай представился. В конце июля заводской комитет комсомола устроил в саду завода комсомольско - молодёжный вечер. В дощатом летнем клубе, в саду, негде было повернуться. Вручали медали «За доблестный труд». Одним из первых медаль получил Виталий и, зная, что здесь где - то находится Людмила, решился сказать несколько слов. Короткое путаное выступление он закончил так:

- Мы ещё посмотрим, товарищи, кто у нас будет лучшим и чьим портретам красоваться на той витрине!

Ему хлопали, но никто из них, думалось Виталию, не понял истинного смысла последних слов. Этого и не требовалось. Он знал, для кого это было сказано. Знал! С Людмилой встретился на лесенке, спускаясь со сцены. Девушка была в розовом шёлковом платье, в туфлях. Платье облегло стройную фигурку. Какая она величавая, эта формовщица из сталефасонного цеха и до чего близка Виталиному сердцу! Людмила улыбалась. Она шла получать медаль.

- Здравствуй, Людмила, - уступая ей дорогу, сказал Виталий.

Она в ответ ласково кивнула головой. И нет, не заметил Виталий в этот раз насмешки в её взгляде.

С внутренним нетерпением ожидал Виталий конца церемонии, и, когда объявили танцы, он кинулся её искать. Нашёл на танцевальной площадке и пригласил на вальс. Она согласилась. Он осторожно, с трепетом обхватил её за талию, и они закружились среди других пар. Близость девушки опьяняла его, он чувствовал её дыхание, ощущая на плече её цепкие пальцы. Людмила была задумчива и молчалива. Виталий ещё не видел её такой.

- Я вас не узнаю сегодня, - сказал Виталий, глядя ей в глаза.

- Я всегда такая: Вы меня не знаете, - ответила она.

- Всё возможно, не спорю, - согласился Виталий. - Не знаю.

- Мне что - то жарко. Не пройтись ли нам по аллейке?

Они сошли с площадки и влились в поток гуляющих. Оба молчали. Виталий не находил тему для разговора. Молчание становилось неловким.

- А вы нескладно говорили на сцене, - наконец, обмолвилась Людмила. - Особенно о фото.

- О фото? - оживился Виталий, хотя её замечание задело его самолюбие. Он обрадовался возможности покончить с молчанием. - Наоборот! Те слова надо понять!