Был сентябрь. В станционном сквере дружно шумели клёны. Андрей Никитич, сойдя с подножек пассажирского вагона, неторопливо огляделся вокруг. По небольшому пустынному перрону озабоченно бродило семейство кур. Во главе его чинно шагал стройный красавец-петух с повалившимся набок израненным гребнем. Когда дежурный по станции пробегал вдоль перрона, петух, расправив грудь и склонив набок голову, озадаченно косился на него, будто недоумевая, почему он так торопится...

Но вот поезд тронулся. Дежурный стоял гак близко от проходившего эшелона, что Андрей Никитич всё время опасался, как бы вагоны не зацепили его подножками.

- Уж очень вы поезда не страшитесь. Так недолго и под колёса угодить.

Железнодорожник дружелюбно улыбнулся:

- Видно, не здешний?

- Орловский. К двоюродному брату приехал. Не укажете, как на шахту «Кочегарка» попасть? - заторопился Андрей Никитич, обрадовавшись, что разговор так удачно перешёл к самому важному для него делу.

- Скажу, как же! - охотно отозвался дежурный. - Шахту эту я, брат, хорошо знаю. Соседи, можно сказать. Вот только с хлебом провожу и всё чин-чином растолкую.

Вскоре Андрей Никитич заслышал вдалеке тяжёлый, всё нарастающий металлический гул. Он обернулся. С той стороны, куда только что ушёл пассажирский поезд, тяжело дыша, мчался мощный грузовой локомотив.

«Пройдёт без передышки. Хлебу всюду дорога», - подумал Андрей Никитич.

Ему вспомнилось, как всё лето, и днём и ночью, отправлял он возами и машинами на элеватор колхозное зерно. Зерну никогда не было задержки в приёме.

Паровоз с грохотом и ветром пронёсся мимо станции. Вдогонку за ним, выстукивая суетливую дробь, помчались одна за другой платформы, доверху нагруженные углем. Языки серебристой пыли взвихрились в солнечном воздухе. Андрей Никитич, не сводя глаз, смотрел на бегущий поезд. На минуту его будто ослепило. Он видел перед собой сплошной стремительный поток угля. Сверкая на солнце, точно родниковые струи, поток этот убегал вслед за паровозом. Он будто боялся отстать от него.

«А говорил, хлеб, - подумал Андрей Никитич. - Видать ошибся».

Когда последний вагон миновал станцию, дежурный снова подошёл к Андрею Никитичу:

- Значит, к брату приехали? Это хорошо. Край у нас славный. Хлеборобами богатый...

Дежурный проводил гостя через станционный сквер и указал ему дорогу на шахтный посёлок.

Просёлочная дорога, плавно извиваясь среди огородов, убегала к далёкой, едва приметной пологой возвышенности. Пока Андрей Никитич шёл степью, всё здесь было, как и дома, на родной Орловщине: те же поля, широкие, с перелесками и балочками, тот же хорошо знакомый и близкий сердцу запах скошенной нивы и отцветающих подсолнухов, то же небо, голубое, с синеватым осенним отливом. Только когда поднялся на взгорье, сразу же дохнуло чем-то новым, неизвестным и потому немного тревожным.

Перед глазами открывалась широкая низменность. Где-то в начале её, среди тускнеющей зелени, выглядывали каменные домики посёлка с белыми крышами. В оконных просветах их с задымленными тёмными языками белели свежие рамы. В воздухе пахло гарью и огородами, свежей сосновой стружкой и известью.

В центре посёлка возвышалось несколько огромных, конусообразных гор. «Если бы не эти большие горы, - размышлял Андрей Никитич, - то и дома и деревья выглядели бы выше и простора, пожалуй, было бы побольше». А так лишь они над всем здесь господствовали. Они принимали на свои покатые плечи столько солнца, что местами на них начинала дымиться каменная одежда.

... Когда Андрей Никитич вошёл в посёлок, солнце уже клонилось к земле. Косые тени от домов и деревьев стлались по дороге. Вдоль просторной улицы в строгом порядке стояли один за другим домики с огородами и вишнёвыми садами. Они удивительно походили друг на друга, словно это была одна большая семья. По всему угадывалось, что выстроены они не так давно. Штукатурка на них была ещё свежая, и на оконных рамах поблёскивала нежно-голубая краска. Шагая вдоль улицы, Андрей Никитич с жадностью вдыхал подгорелый, крепкий воздух. Он удивлялся, чувствуя, как прежняя непонятная робость покидала его. Постепенно всё вокруг становилось привычным и близким. Ему начинало даже казаться, что он когда-то уже бывал в этих местах, и теперь, с трудом угадывая их, радовался новым, большим переменам. На окраине улицы, среди большого пустыря, стоял подбитый немецкий танк. С криками «ура» его со всех сторон осаждала гурьба ребятишек. Андрей Никитич невольно замедлил шаг, заглядевшись на серьёзную игру детей.

«Эти должны знать, где живёт Василий», - подумал он, подходя к детям.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.