- А, а... это друг Павла Васильевича... Откуда он знает, кто с кем в дружбе, у кого какая привязанность? Яшка всё и всех знает. Вот почему Межов, секретарь, любил выслушивать характеристики, которые давал Яшка на бюро юношам и девушкам, вступающим в комсомол. Они были такие яркие и запоминающиеся, что казалось, будто человек впервые только после яшиных слов находил и сознавал себя. И жизнь юноши или девушки в комсомоле начиналась с этого яшиного определения.

... Маленькая, щупленькая девушка, почти подросток. Она волнуется, когда рассказывает о себе, теребит голубенький бант, которым заплетены каштановые реденькие косички, боится поднять голову. «Родилась, училась, отец погиб на фронте, мать работает в колхозе, есть сестрёнка младшая, мечтает быть врачом». Что читала? «Читала «Бурю», ещё «Кружилиху»,

«Далеко от Москвы», там, где нефтепровод строят, недавно взяла две брошюры по лесонасаждению...»

- Так, Юденкова, хорошо, - говорит Межов и своими большими, глубокими, внимательными глазами смотрит на девушку: «Ещё одна боевая единица пришла сегодня в молодую гвардию. Вот она, робкая, нерешительная. А кто знает, может, через год, два...» Секретарь задумался. Девушке нравится его взгляд. Ей вообще нравится как тут сразу берут человека в крепкие, но нежные руки, внимательно рассматривают и будто бы говорят: «Вот твоя дорога - иди по ней прямо, решительно». Межов смотрит на девушку, улыбается:

- Ну, кто хочет о Рае сказать? И тут поднимается Яша:

- Ну и чудеса на земле! До чего же можно растеряться, что даже не сказать о себе самого главного! Ведь, товарищи, перед нами не просто человек-поэт...

Поэт!? Девушка удивлена: она никогда, даже в школьные годы, не писала стихов, а теперь тем более время такое горячее; зима капризная, а надо два пруда к весеннему половодью запрудить, а тут только успевай корку на озими прорубать, да ещё снегозадержание.

А Яшка знай своё! Он рассказывает о девушке - и с каждым его новым словом перед всеми постепенно встаёт совершенно другой человек.

- Кто видел, чтобы в наших местах в колхозном доме вызревали самые настоящие лимоны? Да, да лимоны! Натуральные! С кулак величиной! Я видел! У кого? У Раи Юденковой.

Девушка поднимает голову. «Да, правда», - говорит её взгляд.

- Мало того, - не унимается Яшка: - Вы бы послушали, как она рассказывает подружкам о лесонасаждениях! «Вот, девушки, вы говорите: что там значат два наших пруда да десять гектаров саженцев? Что они могут сделать с суховеями?! А вы не представляете себе, сколько нас, таких! Пусть каждый из нас посадит по десятку деревьев, и то их будут миллиарды! Будет время, из этих саженцев вымахают великолепные дубы и сосны, лучше жигулёвских. Лес превратится в сплошные зелёные полосы. А там, за этими полосами, прекрасные водоёмы, зелёные ленты полей! И тогда-то будут на земле чудеса! И вы тогда вспомните, как тут гуляли суховеи, как мы рыли канавы, чтобы не пустить червя на свой клочок земли: были вроде пески. И вот - нет песков. Они засажены. Нет суховеев. Здесь растут дыни, арбузы, помидоры, на огромнейших плантациях раскинулись виноградники. Лимоны свои высажу под защитой этих зелёных полос...» Кто может так говорить? Только поэт! Да она и прибаутки сложила...

И Яша, раскинув широко свои сухие, длинные руки, тут же нараспев декламирует незамысловатые стихи:

- Разговор с милым вела

Про колхозные дела.

Насажала я по полю

Эх, зелены тополя!

Ходи мимо, суховей.

Не губи наших полей...

- Это ли вам... - на этот раз Яшка говорит: - Не поэт!

Василий Иванович улыбается:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.