Я никогда не знал, что есть такая профессия: сеточник. И вот однажды, осматривая бумажную фабрику, я познакомился с человеком, которого называли сеточником. Это был среднего роста мускулистый юноша в розовой майке и серых рабочих брюках. Неслышными шагами ходил он возле машины, напоминавшей фабрику, заключённую в одном просторном зале. На широкую, беспрерывно двигающуюся металлическую сетку лилась разбавленная водой древесная масса... Юноша, казалось, ничего не делал, - только следил за тем, чтобы эта белесая масса всё время шла по нескончаемой сетке вперёд и вперёд... Впрочем, изредка он спешил к валам, где уплотнённая масса превращалась в бумагу.

Это было фантастическое зрелище!

В одном месте на сетку лилось растёртое в порошок еловое дерево, а в другом конце на специальный тамбур наматывалась лоснящаяся бумага. И этот молодой мастер совершал чудо: он отливал бумагу...

Улучив минутку, я спросил сеточника:

- Почему вас называют сеточником, если вы следите за всей машиной?

- Не знаю, - ответил юноша. Нам трудно было, говорить – так громко пела машина. Она действительно пела. И ей подпевали молодые помощники сеточника - весёлые, загорелые парни. Их взгляды были устремлены на сетку, на бесконечную белесую полосу рождавшейся из воды и елового волокна бумаги...

- Сложная и интересная у вас работа, - сказал я.

- И ответственность немалая, - отозвался сеточник. - На всю страну продукцию готовим. Всем бумага нужна. Знаете, какой у нас, у бумажных мастеров, контроль? - улыбнулся он. - Большего контроля не придумать. Продукция наша даже в Кремль идёт. Правительство пишет на ней. А что, если товарищу Сталину нашу бумагу дадут? И она не понравится? И вернёт он её обратно на фабрику с одним только словом: «плохая». Как же нам тогда друг на друга глядеть? Нет, бумагу надо делать такую, чтоб товарищ Сталин похвалил. Чтоб на нашей же бумаге он нам самое приятное письмо написал. Так, мол, и так: спасибо, товарищи рабочие, за хорошее качество.

Готовая бумага проходила между валов и делалась такой сухой, что синие искорки вспыхивали на ней. Она сверкала... Она легко наматывалась на громадные катушки. Не было ни одного обрыва... И я мечтал о том, чтобы сделать себе блокнот из такой бумаги... Как легко будет скользить по ней перо!

Машина пела, и юноши подпевали ей в такт, улыбаясь, глядя на то, как из воды и волокон рождается бумага...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.