В очерке «Одно» показано, как комсомольская бригада револьверщиков Тормозного завода борется за организацию новых форм коммунистического быта.

Пока это только первые шаги сочетания домашнего быта с производственным, которое обеспечит усиление борьбы за промфинплан.

Григорий Супоницкий лежал навзничь, отбросив одеяло, потный и усталый.

Два сдвинутых стола в маленькой тесной комнате были завалены высоким ворохом книг и газет. Силуэты пивных бутылок походили на сонных птиц. За окном дремала прозябнувшая окраина, и она теперь просыпалась нестройным чириканьем голодных воробьев.

Ворот рубахи был разорван, и этот, разорванный ворот и привел все воспоминания Супоницкого в порядок.

- Как глупо, - сказал он вслух, усмехаясь, - как глупо проходит время... У меня нет удобной комнаты, a этот проклятый сырой ящик - как погреб, и тесен, как трамвай... Впрочем, у ребят не лучше... Впрочем, у ребят даже хуже... В этом вся причина.

Ему вспомнился вчерашний день. Это был лучший день их бригады револьверщиков. Даже неукротимый «бузоед», но опытный токарь по крупным деталям Митька Лазарев - и тот перестал скандалить в своем вечном недовольстве расценками.

От имени Краснознаменного тормозного завода их бригаду револьверщиков насосного цеха приветствовал партийный и профессиональный актив. Супоницкий вспомнил, как всех взволновали восторженные приветствия.

Но это было временное удовлетворение.

Сколько приходилось терять невозвратных часов, чтобы убедить заводоуправление в необходимости подачи литья для обработки непосредственно из фасонного, а не делать головотяпский круговорот, посылая литье за километр на склад для так называемого «учета». Наконец сколько приходилось тратить нервов, чтобы все двадцать револьверщиков в его бригаде остались довольны своими нарядами. Это не так просто сделать, если все токари одинаково квалифицированы, если идет разная работа и если не хочется ни с кем терять дружественных отношений.

Задание последнего квартала было ответственно и почетно. В письме, приложенном к заказу, комсомольцы паровозостроительного завода призывали комсомольцев - терновников использовать все свое умение, всю свою любовь к работе и выпустить испытанные воздушные тормозы.

Они призывали не осрамить новую марку советского паровоза.

- Ценят нас... - иронически повторил вслух Григорий Супоницкий слова вчерашних приветствий, щурясь на улице от брызг утреннего света и головной боли от вчерашней выпивки. - Ни черта не ценят... До сих пор не можем вырвать ордера на обещанное помещение для бригады.

Ему было обидно, что револьверщики после рабочей суеты сразу теряют между собой всякую товарищескую связь, пропадая где попало и с кем попало.

- Жизнь явно не увязана, - рассуждал Григорий Супоницкий, шагая вдоль трамвайных рельсов, - Жизнь требует к себе внимания...

Так он философствовал два месяца подряд.

Револьверщица Лена Морозова забежала за ним поздно вечером. Она встретила его блуждающий, полупьяный взгляд. Он сидел в случайной, но теплой компании жильцов...

Между тем цех жил своей обыденной напряженной жизнью. Шелестели ремни по трансмиссиям. Сквозь окна ручьился застенчивый свет.

У Григория не ладилось с установкой детали. Торопясь в цех, он запыхался и теперь растерянно метался. Всеми это было замечено и всем было любопытно.

- Гриша, с какого этажа сорвался?..

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.