В романе «Шпионы» дана фигура крупного вредителя - инженера Богомолова - главы шайки диверсантов на транспорте. Действие этого отрывка происходит на даче Богомолова, недалеко от Москвы. Богомолов - холостяк, кроме него на даче живет только его личный секретарь и преданный сообщник Сема Фишман.

«Человек с неправильным лицом», упоминаемый в отрывке, - «связной» контрреволюционной троцкистской организации, поручившей Богомолову проведение различных диверсионных актов.

Вечерами Богомолов любил разговаривать с Семой. - Я ведь знаю вашу биографию, миляга, - говорил ему Богомолов, - «куррикулюм вито» у вас, батенька, несложный... Не будем говорить о нем... А знаете, что вам больше всего повредило? Игра ума! Да, да! Не должно быть никакой игры ума. Самое главное - это искренность в интонациях, прямой, честный или несколько глуповатый взор. Да еще безобидность в движениях. Ну и... общая здоровая пошлость. Я за здоровую пошлость, миляга!

Секретарю Семе никак нельзя было отказать в некоторой доле «здоровой пошлости». Карьера его и в самом деле была несложна: несколько лет назад он был изгнан из комсомола за демагогию, троцкизм и бытовое разложение. С тех пор он стал молчалив, бледен и злобен.

- Я знаю, как вы признавали свои ошибки, голубчик. Разве так признают ошибки? Не успели, вы посмотреть в глаза председателю комиссии, как все поняли, что вас одолевают самолюбие, злоба и страх. Потом вы развели длинную интеллигентщину насчет «среды» и в конце даже всплакнули. Чепуха! Надо так каяться, чтоб всем было приятно! На трибуне стоит «свой парень», которого черт угораздил наделать ошибок. Ну что ж! Грудь колесом, свежесть на щеках, немножко застенчивого юмора - и все в порядке! И помните, что вы сын народа, а не сын присяжного поверенного. Вживайтесь в роль!

Произнеся такую длинную речь, Богомолов хлопал своего секретаря по впалой груди и восклицал:

- Бодрее! Нахальнее! Вот так, молодой человек! Делайте каждый день зарядку и изучайте математику - и вы спасетесь. А теперь я должен поработать для «мужичка». Принесите мои бумажки и уходите из комнаты.

«Мужичком» Богомолов негласно называл своего прямого начальника - начальника дороги Николая Петровича Теньтева.

В этот вечер, после ухода «человека с неправильным лицом», Сема слонялся по дому без дела. Его томили неясные предчувствия. По своей должности - «собаки» (роль Семы в странном холостом доме Богомолова удивительно напоминала сторожевого пса: он даже спал на полу и клал перинку чуть ли не у самой двери своего хозяина) - Сема должен был нюхом чувствовать разные перемены в атмосфере. И вот сегодня Сема чувствовал какое - то неблагополучие.

Сема Фишман принадлежал к давно исчезнувшей породе нервных молодых людей, которые все свое утро проводили, рассказывая анекдоты по служебному телефону и завидуя выдвижению бывших товарищей. Всю жизнь над Семой довлела маниакальная идея, «как бы не попасть на периферию». Когда комитет комсомола предложил ему отправиться на Дальний Восток, Сема использовал недавно замеченную почечную болезнь и упорным употреблением острых блюд вызвал у себя приступ. Его поместили в клинику, где он отсиделся, пока о нем не забыли. «Я был на краю», - говорил он об этом мрачном периоде своей жизни. Таким же образом он избавился и от военной службы.

Богомолову эта звериная изобретательность понравилась.

Деятельность Семы в комсомоле почти целиком сводилась к разоблачениям и клятвам. Попутно он вскрывал также «семейные гнойники», разлучал мужей и жен и «копал» личных врагов. Клятвы сводились к общим обязательствам сделать что - нибудь «еще больше» и «еще лучше». При этом обычно упоминался семин год рождения, 1911, из - за которого он «никогда не видал городового». Несмотря на свой юный возраст Сема очень любил хвастаться боевыми воспоминаниями и показывать девушкам свой фронтовой наган (на фронте Сема никогда не был и быть не мог). После трех лет такой деятельности руководство начало присматриваться к «обвинителю». Вскоре он был изгнан из комсомола, а многие из «разоблаченных» им были восстановлены.

У Семы было множество способностей: он ухаживал за старыми дамами, которые знакомили его с мужьями и у которых он слыл за «милого мальчика»; он никогда не отзывался резко о людях, до которых его отзыв мог как - нибудь дойти; он старался быть приятным не только людям, от которых зависела его карьера, но и их родственникам и знакомым.

Мозги у Семы были легкие. Ход его мысли напоминал полет мухи: мысль все время менялась и была нежна, как ветерок. Это спасало его от многих тяжелых переживаний.

Но Сема был мнителен и требовал ухода. Лишаясь ухода и общества, он чувствовал себя несчастным. Когда Богомолов выгнал его из кабинета, ему пришло в голову позвонить кому - нибудь из девочек, но он вспомнил, что Богомолов в последнее время запретил ему вести длительные телефонные разговоры по своему аппарату.

Он некоторое время перебирал книги в библиотеке Богомолова. Но книги эти были сухи, скучны, наполнены формулами и чертежами на вкладных листах. Он поглядел на висевшую на стене акварель, изображавшую мощный канадский паровоз, рассекающий снежную бурю. Недалеко было то время, когда Богомолов казался ему чем - то вроде паровоза. Но теперь доверие поколебалось. Огромный волосатый инженер, с его лапами, похожими на лопаты, с тяжелым взглядом оловянных глаз, которые иногда вовсе не были видны за стеклами пенсне, больше не вселял уверенности в ясном будущем. Семе казалось, что Богомолов играет куски из чужой роли. У актеров это называется «переиграть».

А Семе было известно все. Он видел Богомолова утром и вечером и знал почти всех его знакомых. Он знал содержание его сожженных дневников и писем и даже исполнял кое - какие мелкие поручения.

Богомолов вел сложную игру. Семе казалось, что опасность возрастает, что она притаилась за дверью инженерского кабинета.

Что будет, если Богомолова разоблачат?

В самом лучшем случае Семе некуда будет деться. Его душную, узкую нору осветит прожектор, и весь он, маленький, кривой, как сучок, будет корчиться на немыслимом белом свету.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.