Мать налила щей, подала на стол. Я сел есть. Она облокотилась на край стола и начала всегдашний разговор о хлебе.
- Хлеба нет. Николай. Муки тоже. Тебе надо бы съездить - все равно так время убиваешь в своем комсомоле.
Последним она вызвала меня на разговор. Но я ел молча, не отвечал. Мне не хотелось говорить о хлебе и тем более сейчас, когда я уже ничего не могу сделать. Мысли сами собой перескочили на отъезд: «Сказать? Нет?.. И почему - то вдруг решил ничего не говорить: «Узнает, коли вернусь или пришлю письмо».
Выхлебав щей, вылез из - за стола и стал одеваться, чтобы не опоздать на вечер.
- Ты опять уходишь?
- Да, а что?
- Так, - помолчав, добавила: - ты скоро вернешься?
- Наверное поздно, не знаю. А может быть даже совсем не приду, там останусь ночевать, работы много.
Мать посмотрела на меня, ничего не сказала, лишь вздохнула.
Я отвернулся и стал напяливать картуз, чтобы больше не видеть лица матери...
Комсомолу, советской власти были подчинены интересы рабочей молодежи, лучшей ее части - комсомольцев.
На полях сражения
В рассыпавшихся по полю цепях стрелков вы увидите немало рабочих ребят - комсомольцев. Восточный фронт. Станция Нинель.
Группа московских комсомольцев брошена на передовую линию окопов.
Когда совершенно стемнеет, должно начаться наступление.
... Ночью того же дня и мы выступили в передовую цепь красноармейцев.
Ночь была светлая. На небе, затянутом тучами, ни одного просвета; моросит дождь.
По линии цепи то - и - дело вспыхивали огоньки от оружейных выстрелов, а со стороны неприятеля высоко над землей взвивались светящиеся ракеты то красные, то белые, переливаясь на дожде различными цветами, задерживаясь вверху на несколько минут и затем исчезая.
В это время всякое движение на линии прекратилось, позиции замерли. Красноармейцы, прячась в наскоро вырытых окопах, за выброшенную землю перед собой, зорко всматривались в ночную темь по направлению к неприятельским окопам. С обеих сторон шла редкая ружейная перестрелка, да где - то вдали трещал урывками пулемет: та - та - та, та - та - та, и смолкал так же неожиданно, как и вступал.
Вдруг где - то далеко раздался глухой гул орудийного выстрела, и через несколько секунд над нашими головами, разрывая воздух, со свистом пролетел первый неприятельский снаряд. Потом второй, третий друг за другом, и так без конца. Снаряды разрывались саженей за сто позади нашей линии, обильно посыпая землю своей металлической начинкой; казалось, что сзади нас провалился небесный мешок и оттуда сыпятся камни.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Из воспоминаний о первых днях Наркомата Госпризрения