23. Никаких гвоздей

- Э, братишка, что же, - пыхал перегаром какой - то ужасной водки обнявший Ваську Свистунова солдат. - Нечто они люди? Они вроде обезьян. Опять же - разбойники. Хунхузы они, вот они кто. И самый ихний главный - Чжан - старикашка - тоже хунхуз. Наша офицерня, конечно, к нему подслуживается, - ну, это все от мамона. Видел я его, Чжана - то. Ну, как есть из наших, из воронежских мужиков старого понятия. - Солдат вздохнул.

- А ты давно из России? - угрюмо спросил Васька. Тело болело и ныло, кисти рук, сдавленные наручниками, саднили; кроме всего прочего, хотелось есть.

- Я из России давно, - помолчав, ответил солдат. - Я, братишка, из России с самого Колчака. Забыл, с чем ее едят, Россию - то. - Солдат нехорошо ухмыльнулся. - Польстились мы на водку на дешевую... эххх!...

- Продали, стало - быть, Россию за выпивку, - подковырнул Свистунов.

- Про - дали, - протянул было солдат, но внезапно обозлился: - А ты, знай - помалкивай, сволота... Помни, что ты есть арестованный. Тоже разговаривает.

Двуколка загромыхала по камням. Узкая уличка как - то сразу кончилась, открылась большая площадь. Возница - китаец, не переставая нахлестывать мула, обернулся и странно подмигнул Свистунову. Свистунов, недоумевая, осматривался кругом, и внезапно заметил: к телеграфному столбу на расстоянии четырех метров от земли была прикреплена человеческая голова; поодаль, у плетня, стояло распятое безголовое туловище.

- Вот как с вашим братом - коммунистами разделываются, - хвастливо сказал солдат. - Да вон, никак, еще одного угробить хотят...

На площади казнили не одного, а несколько китайцев. Полуголые желтые люди со связанными назади руками были поставлены на колени; около каждого высились большие белые доски с китайскими надписями; палачи в солдатских гимнастерках размахивали древними монгольскими секирами. Кругом, в отдалении, толпились отдельные кучки зрителей. Впрочем, народу было немного, видно было, что зрелище нередкое.

- Ну, а как в Россеи - то? - спросил солдат, которому, видно, надоело молчать. - Голод, чай?... Падаль жрут?

- Да ведь я арестованный, - невесело ответил Свистунов. - Мне нельзя разговаривать.

- Говорили - налоги непомерные... Седьмую шкуру, будто, дерут.

- Кто семь шкур носит, с того седьмую и дерут... - неохотно ответил Васька; ему не хотелось разговаривать; тело продолжало болеть; где - то внутри родилась, и пошла разгуливать по всему телу мелкая противная дрожь.

- Не хошь ли хлебнуть? - неожиданно и вполне дружелюбно предложил солдат, вытащив из - за пазухи бутылку с мутной жидкостью. - Рисовая, ханшин называется. Градусов на пятьдесят будет...

Васька отказался. Солдат хлебнул сам, спрятал бутылку и достал из кармана краюху серого хлеба. Разломив ее пополам, солдат предложил Ваське. Хлеб был сырой и невкусный, весь в крупинках махорки; Васька стал, однако, есть с удовольствием. В штаб притащились к вечеру. Китайские солдаты окружили Ваську и повели в низенький, опутанный колючей проволокой, дом. Представитель китайского генерала - некий чин в шелковом халате - был надут и важен. Русский офицер с одутловатым лицом казался его подчиненным.

- Ты что, комсомол? - лениво и нехотя спросил офицер, наставляя на бумагу американскую автоматическую ручку.

Васька молчал.

- Молчать будешь? - также лениво продолжал офицер. - Хуже будет, сукин сын. Прижгут подошвы - заорешь белугой.

Васька молчал.

- А, вот ты какой, голубчик? Ну, ладно. А в общем могло бы и обойтись. Например: паек, жалованье и все такое. Свобода. Как думаешь? Все молчишь? Все равно - заговоришь, да поздно будет... Так вот: с тебя требуется только одно: признай, что большевики прислали тебя и других на подмогу китайским большевикам. И что едет еще несколько партий.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.