Железная сопка

- И правильно сделали. Откровенно говоря, я рад за советский театр.

- Откровенность за откровенность: мне надоела твоя назойливость. Зудишь, как комар!.,

- Это не назойливость, но мне обидно, что после стольких лет дружбы хочется иногда сказать тебе, что ты...

- Обыватель, - закончил за него Сергей.

- Нет, но... кандидат в обыватели. Вот что я теперь о тебе думаю! Сергей насмешливо покосился на товарища:

- Мастер ты ярлычки наклеивать. Профессиональная привычка геолога.

- И правильно делаю. Не люблю тех, кто хнычет, когда их комары кусают!

- Ну, понёс!... Кальдука подумает, что меня до сих пор мама за ручку водила и носик платочком утирала.

Кальдука хитро улыбнулся.

- А комаров зачем твоя боялся? Комаров дымом гонять надо, вот так! - Кальдука схватил охапку сырой травы и бросил в костёр; густой дым обволок стоянку.

- Верно, Кальдука! Да если бы всего этого не было - вот этого гнуса, тайги без дорог, речек без мостов, чорта, дьявола, так я бы и не стал геологом. Наверно, тоже в артисты бы подался! Не узнаю я тебя, Сергей, после войны. И если бы не были мы там вместе, я бы подумал, что ты отнял у кого-нибудь ордена. А я вот хочу получить ещё одну медаль - «За победу над тайгой». Смеёшься? А вот будет! Как найду железную гору, так сам себе откую медаль из этого железа.

- Серёжа, Бориса найдёт железный сопка, - подхватил нанаец, - найдёт! Кальдука знает!... Кальдука тоже будет ходи, с тобой ходи.

- И ты медаль хочешь получить? Проводник обиделся.

- Зачем медаля? Зачем твоя смеялся? - он вдруг схватил чайник с кипятком и подскочил к Сергею, тот невольно привстал.

- Твоя лежи... Смотри: чайник - железо... котёл - железо, ножик - железо, острога, пароход, танка - железо! Зачем Кальдука ходи? Нанайски люди шибко железо нужно! - проводник на мгновение замолчал, потом добавил: - Медаля, однако, тоже хорошо.

Сергей зло швырнул полено в костёр. Взметнулся столб искр.

- Почему на нас с тобой свет клином сошёлся? - обратился он к Борису. - Мы четыре года ползали на брюхе под пулями. Вон сколько геологов и не нюхало пороху. Сидят в главках да институтах!... Пускай они поползают по этим трущобам, а я посижу на их месте... Одичать можно!... Я тоже хочу в театры ходить, в музеи. Да, наконец, жениться хочу, семью иметь. Что, теперь ты улыбаешься? Улыбайся, но я прав... И давай прекратим этот задушевный разговор, товарищ начальник. Надоело. Кальдука, где же твоя бабушка Еле? Скоро завод?

- Что, тебе надоело греби-греби? Скоро будет. Ночь спи, ещё мала-мала греби - и завод. Кета шибко пошла, бабушка Еле много работа есть, много бери икра, много делай маленький кета.

Аэрофотосъёмка указывала на месторождение железной руды в верховьях речки Безымянки. Геологи торопились, чтобы вернуться до ледостава на Тунгуске, делали большие переходы и так уставали, что по утрам Кальдуке буквально приходилось вытряхивать их из спальных мешков.

Солнце ещё не поднялось, когда лодки уже двинулись вверх по реке. От воды поднимался розовый туман с перламутровым отблеском. Кальдука выгребал метрах в десяти впереди румынки; он как будто разгонял туман своим коротким веслом, всё время перебрасывая его с одного борта на другой.