В этом же, в сущности, кроется и ответ на второй вопрос. Литературные произведения, имевшие своими темами темы комсомола, естественно шли по линии беглых зарисовок быта, внешних деталей, мелких фактов, а не освещения основных комсомольских проблем потому, что стороннему наблюдателю, как бы добросовестен он ни был, бросаются в глаза, прежде всего, внешние стороны наблюдаемого объекта, глубокие же внутренние процессы остаются скрытыми.

По этой именно причине я до сих пор о комсомоле не писал и, каюсь, писать не буду. Лезть и авантюру, без знания предмета считаю недобросовестным, а вступать в комсомол в моем возрасте поздновато.

Большевистским воспитанием подрастающих литературных комсомольских кадров должен заняться сам ВЛКСМ. Очень трудно указать методы этого воспитания - я не педагог. Рискну сказать только, что попытки создать писателя - большевика обучением на литражах, на мой взгляд, совершенно безнадежная затея. Беглое знакомство с биографиями мировых классиков сразу дает видеть, что литфаки в образовании творческого индивидуума никакой роли не играли.

Шекспир, Шиллер, Гете не кончали литературных факультетов. Пушкина готовили к карьере чиновника, Лермонтов был выпущен в гусары, Толстой учился на математическом факультете, Достоевский - в военном училище. Можно наизусть вызубрить по профессорским лекциям, как сделана «Война и мир», и не уметь написать репортерского отчета о старушке, попавшей под трамвай. Писатели не высиживаются в инкубаторах, как паровые цыплята. Писатель создается упорнейшей работой над собственным дарованием, граня и шлифуя его широчайшим общим образованием, главным образом философским. Постоянным общением с мировыми классиками, перерабатывая их наследие жестким анализом марксистской мысли, а не списывая у них целые страницы без изменения.

И еще - писателя нельзя выпускать на страницы книг, пока он не созрел, пока он не выдержался, как хорошее вино. На это должны уйти годы, и десятки рукописей за это время должны полететь в печь или пойти на оклейку стен под обои. У нас, к сожалению, принято обратное.

Парнишка, не отличающий Данте от Дантеса, вступает в кружок. Через месяц он написал «идеологически выдержанный рассказ». Его печатают, не считаясь с тем, что идеология затоптана неграмотностью, неумелостью обращения с материалом, детской беспомощностью.

Услужливый критик группы (вернее назвать его палачом) пишет статью, возвещая приход нового светила, и излагает «биографию гения».

Незримая голова парнишки заворачивается от «этаких похвал». Он начинает верить, что достиг вершин. Умирает самокритика, прекращается работа над собой, и человек, который, может быть, смог бы стать писателем ценой напряженного труда, становится кропателем серых, как портянка, малограмотных опусов. Обруганный за них серьезной критикой - поделом - он озлобляется и превращается в гнусный тип окололитературного приживала, наполняя неудавшуюся жизнь мышьей беготней по литорганизациям, заниманием бюрократических «редакторских» постов или скатывается в богему.

Много молодежи погублено таким зверским образом. Не нужно стараться печь писателей, как блины. Ни страна, ни литература, ни сами писатели от этого не выиграют. Нужно не забывать ленинской формулы: «лучше меньше, да лучше».

Литература - борьба. В ней выживают и побеждают те, кто умеет не только размахивать орудием таланта, но и защищаться от ударов щитом знания и умения. Об этом нужно помнить, воспитывая новые кадры.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.