Технически наша экспедиция в Донбасс была обставлена скверно. Основным недостатком было то, что мы лишены были возможности проявлять и прослушивать свой снятый материал. Приходилось работать вслепую.

Работали мы в невероятно тяжелых условиях. Если вы знаете, что такое горячий цех завода, то вы наверное сможете себе представить, как трудно отыскать такое место в этом аду, где можно было бы поставить съемочную, звуковую и осветительную аппаратуру так, чтобы ее не сшибли, чтобы ее не задели летящие с молниеносной быстротой куски раскаленной стали и железа, чтобы мы не мешали занятым на ответственной и тяжелой работе рабочим и чтобы получалось не просто изображение, а изображение озвученное.

В такой горячей обстановке мы рисковали записать на пленку совсем не то, что нам было нужно.

Однако работу это не останавливало. Мы выучились приспосабливаться. Наш звукооператор, работник лаборатории Шорина, тов. Тимарцев, попавший впервые на завод, чувствовал себя по меньшей мере как на войне. Первое время он шарахался в сторону от треска машины, от грохота приводных ремней. Потом привык.

По ходу картины нам пришлось побывать и в совхозе (Бирюково). Здесь мы снимали первый выход в поле на уборку урожая. Снимали митинг и подписание договора на соцсоревнование. Но основной нашей темой была жизнь Донбасса, бросившего все свои силы на ликвидацию прорыва.

Недавно мне пришлось ехать в одном вагоне с кавалеристами, видевшими картину. Картина произвела на них большое впечатление. Один из них - самый молодой - все допытывался у меня, в самом ли деле так хороша заснятая в фильме девушка, поющая песню. Я подтвердил, что она действительно хороша, что «актриса» у нас она случайная и что живет она в селе Бирюково.

Мне бы хотелось увидеть опять эту девушку, увидеть ее сидящей в кино, смотрящей и слушающей самое себя. Эффект, очевидно, был бы настолько большой, что его стоило бы заснять на пленку...

Но... я сочувствую девушке. Вряд ли скоро она увидит себя на экране.

Пока до деревни докатится звуковое кино, пройдет много времени. Дело с производящей аппаратурой, особенно со звукопере-движками, обстоит весьма плачевно. Их пока не делают. О них много пишут, но и только. Во всем Союзе у нас имеется всего лишь несколько звуковых кино-театров, расположенных в центре столиц, на почтительном расстоянии от рабочих районов.

Означает ли появление звуковой кинематографии смерть кинематографии немой?

За рубежом немое кино сейчас вырождается. Не только в Америке, но даже в Германии немое кино уже редкость.

Однако, объясняется это условиями капиталистической конкуренции, условиями использования звукового кино как орудия наживы.

За границей звуковая кинематография пошла по пути наименьшего сопротивления. Озвученные оперы, фарсы и оперетты - вот все, что дает за редкими исключениями иностранное звуковое кино.

Мы, в отличие от Запада, никогда не смотрели на кинематографию как на средство выкачивания денег из масс. И немое и звуковое кино для нас - орудия политического воспитания масс.

И пока мы не сумеем полностью звукофицировать Советский союз, немое кино у нас будет существовать и наши кинофабрики будут снимать и немые фильмы.

Одно время существовало занесенное к нам из-за границы мнение, что для съемки звуковой фильмы нужны специальные фабрики. Теперь же доказано, что постройки таких фабрик не требуется. Любое ателье, приспособленное для новой съемки, очень легко дооборудовать и превратить в звуковое. Таким образом, одновременно на одной и той же фабрике можно снимать и немые и звуковые фильмы.

«Великий немой» у нас в Союзе начинает уже вполне внятно говорить. Очередная задача - заставить его заговорить во весь голос.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.