«Терпкi яблука» («Терпкие яблоки», 1 - е изд. 1929 и 2 - е изд. 1931), «3 фронту» («С фронта», 1930), «Так» (1932), «Пролог до гори» («Обращение к горе»,;1933) - основные, но далеко не все поэтические сборники Л. Первомайского, одного из наиболее видных представителей молодого поколения украинских лириков.

Если об Усенко принято говорить как об украинском комсомольском поэте первого призыва, то Л. Первомайского обычно относят к комсомольским поэтам второго призыва. Но круг его тем далеко не ограничивается одними темами о комсомоле.

«Военные баллады» и «Харьковские элегии», стихи о Бетховене и Феликсе Дзержинском соседствуют в его книгах с песнями о Трипольи и работами из газеты «Комсомолец Украины».

Анализируя его мастерство и поэтические наклонности, необходимо сказать о постоянной борьбе в его лирике двух методов: метода называния мира и метода показывание мира. Первым методом на Украине пользуется поэт М. Бажан.

Поэзия Кулика и Тычины - поэзия увиденных вещей.

Бажан в одной из своих поэм дает историю числа от эпохи феодализма до века Днепростроя и электросварки. Это развернутая речь о числе на службе разных классов, украшенная романтическими тропами, но читатель никогда не узнает из этой поэмы об оттенке неба или розариумов средневековья, он не сможет ощупать сукно наполеоновской или прусской армии и не услышит шума днепровской воды. Да это и не входит в задачу М. Бажана.

Кулик и Тычина пользуются иным методом. Хотя бы в американских стихах Кулика или в стихотворении Тычины «На площади» дается не формула мира, не мир абстрактный, но конкретные вещи, причем многие из них возникают, даже не будучи названы.

Во время работы над хроникой об Украине 1918 года мне лично не удавалось поэтически оформить образ кривых и узловатых украинских ракит, но эти ракиты (постоянно стояли передо мной, когда я перечитывал стихи Тычины:

«Как на площади, у церкви,

революция шумна.

Слышны крики: «Выбираем

в атаманы чабана!»

хотя об ивах ни в данной строфе, ни в последующих ничего не говорится.

Начало риторическое и начало зрительное обычно присутствуют в одной книге, а иногда и в одном стихотворении Первомайского.

С одной стороны, в его поэтическом словаре - весь комплекс слов декламационной поэзии: ветер и сердца, пули и знамена, кровь и гроза, - и поэт выходит на ораторскую трибуну и импровизирует:

«Водопады моей молодости! Водопады огня и музыки! Водопады неожиданных радостей, смерть и горение на кострах утра! Подымайся и лети! Подымайся и лети! На крыльях, жадных к жизни и жаждущих, подымайся и лети! И падай обвалами гроз! И не приостанавливай полета! («Импровизация»).

И наряду с этим Первомайский дает образ школьника, получившего двойку, или говорит о товарище, приехавшем с фронта, сходившем в баню и театр и снова уехавшем на фронт.

В «Трипольской трагедии» Первомайский называет одного из героев «революционером и скульптором, восторженным артистом революции, вдохновенным строителем строгих культов», но через несколько глав переходит к иной манере письма и тогда.

Эхо (канонады. - Н. У.) по лесу орехом щелкает сухим.

Особенной силы достигает сочетание обоих начал в прекрасном стихотворении Л. Первомайского «Нежданная мать».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.