Всё, о чём говорил Сергей, для Тоси звучало по - особому. Ей даже не показалось странным, что ему тесно на таком огромном заводе. Её только бесконечно пугала мысль, что он может уехать. Об этом, конечно, он не узнает. Во - первых, всё равно не послушает: упрямый. А во - вторых... Если ему не жалко расстаться, - что ж, она навязываться не станет. Она, конечно, будет ждать его. Но почему он - то в этом так уверен? Беспокоился бы хоть немножко...

Сергей перехватил сожаление в её глазах и спросил подозрительно:

- Ты что, считаешь меня слабым человеком?

- Что ты!. По - моему, ты даже слишком...

Тосе хотелось найти в нём какой - нибудь недостаток или маленькую слабость. И чтобы только она одна знала об этом. И чтобы Сергей нуждался в её помощи... Но Тося не находила в нём недостатка, и даже это желание Сергея уйти с завода лишь поднимало его в её глазах. Мелко всё это для него. Уедет.

Тося поёжилась.

- Замёрзла? Пойдём, всё равно сейчас гудок будет, - и Сергей направился к серым колоннам проходной, испытывая знакомое неприятное чувство.

Год назад, когда он пришёл на завод, этого чувства не было. Тогда хотелось работать. И хотелось - в этом он себе не признавался, - чтобы о нём узнали, заговорили...

Сергею совершенно неожиданно воспротивился станок. Полуавтомат, хорошо знакомый ещё в ремесленном училище, теперь, когда изо дня в день и во что бы то ни стало, через него нужно было пропускать определённое количество колец, стал удивительно неподатлив. Весь рабочий день Сергей лихорадочно торопился. Торопился и думал: «Только бы не отстать, только бы вытянуть дневное задание...»

Он чувствовал себя униженным. Как всё это непохоже на мечту, с которой он пришёл в цех! Что ж, значит, он бесталанный, серый человек?

Тося не знала его станка и ничем не могла помочь ему. Но ей - то уж, во всяком случае, Сергей не сознался бы в собственном бессилии. Слава Тоси его мучила. Да, да! Как ни смотри, а это была настоящая слава. В газетах писали, - чего ж ещё! И даже Матвей читал о Тосе. Матвей заехал домой проездом с фронта в Академию. Об орденах и звании брата Сергей знал из писем, но теперь он увидел то, о чём не пишут. Он увидел, как держится брат, услышал, как говорит он... А сколько городов они прошли, как перед ними раздвинулся мир и какая слава гремит о каждом!

Сергею непонятен был интерес брата к заводу, и Матвей это заметил. - Глуп ты ещё, Сережка, не понимаешь многого, - вздохнув, Матвей открыл дверь балкона.

С шестого этажа был виден весь завод. Четырёхэтажное здание заводоуправления терялось сведи бесконечных крыш цехов. Желтели осенней травой полушария водохранилищ - рыжие затылки зарытых в землю великанов. Закрылся туманом монастырь за Москвой - рекой. Зажглись огни: цеха открывали свои бесчисленные глаза.

... Матвей и сам не думал, что его прощание с заводом выйдет таким тяжёлым. Он чуть ли не с каждым встречным заводил разговор и радовался, как мальчик, когда его узнавали.

- Да это же наш Матвей!

Из заводоуправления он пошёл по главному километровому коридору, с удовольствием за мечам, что помнит все ходы и выходы. Спустившись в цех к своему мастеру, Матвей сказал устало и счастливо:

- Ну, Павел Ионыч! Вот я и приехал! Павел Ионыч, высокий сутулый старик,

осторожно тронул пальцем синеватый шрам на Матвеевом виске, крепко обнял и долго не отпускал Матвея. Потом сказал:

- Молодец. Хорошие токари - все молодцы.

Они пошли по цеху. Матвей исподтишка рассматривал мастера: осунулся старик. Видно, досталось и ему за эти годы. В цехе прибавились новые лица, но всё оставалось по - старому. И такой же мягкий от эмульсии пол.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.