Тёплая весенняя ночь. В предрассветной дымке лежит спокойная, величавая Красная площадь. Недвижно застыли часовые у Ленинского мавзолея. Еле различимы в ночном сумраке очертания куполов Василия Блаженного. Чёткими силуэтами рисуются зубцы на кремлёвской стене. Темнеют бойницы. Ярко сияют на башнях рубиновые звёзды.

Куранты бьют двенадцать. И кажется в эту ночь: здесь, у подножья древней кремлёвской стены, в бое курантов слышатся отдалённый грохот боя, залпы орудий, гул рукопашных схваток, победный шаг восставших миллионов, гордая радость свободного человека — вся славная история великого города, прожившего восемь столетий...

...Далёкий 1147 год. На холме, что высится над Москвой-рекой и устьем Неглинной, шумит верхушками деревьев ветер. Чуть слышно журчит ручей в глубоком овраге. Где-то далеко-далеко, на другом берегу реки, протяжно крикнула птица. Плеснула рыба у самого берега. И снова тихо.

На вершине холма, у небольшой усадьбы, сложенной из толстого леса, жарко горят костры. Ветер гонит искры к реке. Они летят над водой и отражаются на тёмной речной глади весёлым роем танцующих светля-

ков.

У костроа идёт шумный пир. Это суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий пирует со своим союзником и другом, князем Святославом Новгород-Северским, к которому он посылал гонца с призывом: «Приди ко мне, брате, в Москов!..»

Хозяин одаривает гостя пятнистой шкурой барса, вспоминает прошлые битвы, говорит о новых походах.

Утром извилистыми лесными дорогами князья расходятся по своим владениям. И снова тихо на крутом берегу. Шумит сосновый бор. Медленно течёт широкая река...

Через девять лет к месту весёлого пира снова приходит дружина князя Юрия, и на берегу Москвы-реки, в устье Неглинной, на высоком холме возводит из столетних сосен первые крепостные стены московского Кремля.

Так впервые летописец упоминает о Москве. С тех пор восемь веков не сходит со свитков летописей, со страниц мировой истории слово «Москва». Она становится столицей великой страны, сердцем великого народа, его славой и гордостью. И всю необъятную Русь уже называют именем «Москва»...

С предгорий Алтая, с верховий Амура, из бескрайних азиатских просторов обрушивается на Русь трёхсоттысячная монголо-татарская орда полководца Батыя. Мусульманский историк, видевший эту орду в походе, записывает: «От множества воинов земля стонала, от громадного войска безумели дикие звери и ночные птицы».

Это — первое нашествие врага, которое узнала молодая Москва.

Город пылает. Объятые огненными языками, рушатся деревянные кремлёвские стены, и головни чернеют на снегу там, где ещё вчера стоял московский Кремль. Над раздроблённой удельной Русью нависает страшное монголо-татарское иго.

Но отходят вражеские полчища в низовья Волги, в степи Прикаспия — и уже стучат топоры в подмосковных лесах, плывут суда по Москве-реке, и на высоком прибрежном холме, на старом пепелище, снова вырастает Кремль. Его стены, сначала дубовые, потом выложенные из белого камня, высятся грозной громадой. И во все стороны от Кремля—на север, на юг, на запад, на восток, через болота и топи, через леса и овраги — идут дороги: Москва исподволь, упорно, настойчиво собирает удельную Русь под свою высокую руку.

Москва уже сильна и могуча. Грозные каменные башни и стены Кремля кажутся неприступными. В Москве научились владеть огнестрельным оружием и завели пороховое производство. А плавное—Москва не одинока: теперь на её призыв откликнутся Коломна, Переяславль, Кострома, Владимир.

Москва решается на великое дело: освободить родную землю от монголо-татарского ига. И под московскими знамёнами собираются 150 тысяч бойцов. Такой огромной рати никогда прежде не видела Русь!

Глубокой осенью 1380 года гонец приносит радостную весть: в далёкой донской степи, на Куликовом поле, русские войска наголову разбили татарского хана Мамая. И скоро под восторженные крики народа в Кремль во главе русского войска въезжает князь Дмитрий Донской.

Склоняются боевые хоругви в кремлёвских воротах перед русскими воинами, закалёнными походами и грозной сечей с врагом. И широко разносится по русской земле слава о Москве, показавшей, что Русь, собранная ею, окрепла для открытой борьбы за независимость. Москва по праву становится центром' народного объединения...

Проходят столетня. Давно распалась когда-то грозная Золотая Орда. Русские знамёна взвились на башнях Казани и Астрахани. Границы Руси перешагнули через Урал, почти вплотную подойдя к берегам далёкого полноводного Енисея. И на московском холме уже стояли новые кремлёвские стены — строгие и прекрасные. Они были свидетелями грозной расправы Ивана IV с изменниками и предателями родины. Отсюда царь Иван Васильевич руководил тяжёлой, длительной и правой борьбой русского народа за берега Балтики, за выход Руси на простор океанов. И Москва при Грозном становится столицей могучего, единого государства, в котором «одна вера, один вес, одна мера».

Но снова надвигается на Русь тяжёлая напасть: пользуясь разрухой и голодом, польские паны изменой и обманом захватывают Кремль.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.