Товарищ Коварская - бывший фабзаяц, сейчас старший мастер ф-ки им. Кутузова и член бюро МК ВЛКСМ. Постановлением Бауманской конференции рабочей молодежи она представлена за лучшие образцы ударной работы и ордену Трудового красного знамени.

Первые школы ФЗУ были пасынками во всей системе народного образования. Росту и развитию их оказывалось большое сопротивление. У нас еще не было такой блестящей аттестации, которую дал XVI партсъезд, признав, что... «школа ФЗУ является лучшей формой подготовки рабочей силы».

Но с первых годов своего существования школы начали оправдывать поставленную комсомолом задачу: подготовить рабочего-передовика, активного производственника и общественника. Нам, старым фабзавучникам, пришлось быть активными участниками борьбы за ФЗУ.

Когда я подростком пришла в школу-фабрику им. Кутузова (Москва), мне не были ясны задачи школы. Я знала лишь, что получу квалификацию. Да и сама школа в то время навряд ли лучше меня разбиралась в своих задачах. Хозяйственники смотрели на школу как на хозяйственную единицу, стараясь получить больше продукции. Задача подготовки кадров отходила на задний план. В цехах за машинами стояли взрослые рабочие, а ученики ФЗУ, составлявшие меньшинство работавших на фабрике, находились главным образом на подсобной работе.

Ячейка комсомола возглавила борьбу за определение лица нашего ФЗУ против попыток треста свести обучение в школе к одному году. Вся масса фабзавучников загорелась этой борьбой. Все мы стали активистами, поняли задачи, стоящие перед нами в борьбе за ФЗУ.

Наша первая победа: переход на узкую специализацию. Мы поставили вопрос так: фабзавучников - к машинам, на подсобную работу - взрослых малоквалифицированных рабочих, ибо мы считали, что ни один час у нас в ФЗУ не должен пропадать даром. Эта первая наша победа резко изменила лицо школы. Производственные цеха и машины завоевала молодежь. Уменьшилось число рабочих сдельщиков, от фабрики-школы мы стали переходить к школе - фабрике. Мы почувствовали себя выросшими на целую голову, так как результаты победы были налицо. Количество учеников в школе увеличилось вдвое.

Рост школы упирался в недостаток оборудования и помещения. Я помню, нас работало три человека на одной машине. Это называлось «обучаться вприглядку». После долгой «осады» треста мы получили милостивое разрешение мобилизовать все внутренние ресурсы с... чердаков фабрик. Но разве для нас этого было мало? Я помню, с каким воодушевлением мы отправились на «раскопки».

Это слово следует понимать буквально, так как мы раскапывали машины, заваленные чердачным хламом. Когда мы везли «трофеи» по улицам, страшно было смотреть и на машины, и на нас. Мы были вымазаны, как черти, но чувствовали себя победителями. Затем - около месяца ударная работа по восстановлению этих машин. Мы научились дорожить каждым винтиком и гаечкой, мы научились не считаться со временем, мы думали только о том, чтобы пустить машины. В эти дни весь коллектив фабзайцев горел производственным энтузиазмом, в эти дни была заложена основа ударных темпов и соцсоревнования.

После этого мы с особой любовью и бережливостью относились к машинам. Так школа воспитывала в нас чувство хозяина своей страны. Школа росла и развивалась дальше. Вместе с ней, в борьбе за нее росли мы, фабзавучники.

В вопросах теоретического обучения было много неполадок. Труднее всего было со спецделом. Машиноведение мы ценили, так как оно давало нам ключ к разгадыванию «секретов» мастеров. Я помню, как воодушевил нас один случай. В цеху испортилась машина. Мастер возился с ней безуспешно несколько дней. На наши расспросы старикан с таинственным видом полушепотом сообщил: «Это, ребята, се-е-е-екрет большущий в машине есть. Пока его не отгадаешь, машина не пойдет, весь наш ремонт в знании секрета заключается».

Сговорились мы группой ребят остаться после работы «секрет разгадывать». Тайком от мастера разобрали машину. Теория помогла нам разгадать секрет, заключавшийся в неправильной установке частей. После этого мы с особым рвением взялись за учебу, так как все, даже сухие, предметы приобретали живой язык в практике нашей работы. В дальнейшем мы добились организации специальных кабинетов для изучения сборки, разбора и ремонта машин.

Самым больным вопросом являлся для нас состав технического персонала цехов. Пьяницы, рвачи, не желавшие передавать нам знания, видевшие в нас конкурентов - таковы были наши мастера. Особенно опасным было то, что ряд мастеров втягивал в пьянку фабзайцев. Иногда фабзавучники бегали за водкой мастерам, а в награду за это получали подсобный заработок у кустарей. У нас с мастерами возникали всегда большие споры, так как мы, комсомольцы, давали отпор их рваческим аполитичным настроениям. Было ясно: надо нарушить монополию старых мастеров и двинуть молодую смену.

Квалифицированная комиссия II выпуска ФЗУ подвела итоги нашей борьбы за школу.

Все фабзайцы были выпущены на фабрики с оценкой высококвалифицированных рабочих. 30% из нас было оценено высшим разрядом и рекомендовано для выдвижения на работу подмастерьями. На комиссии представители старых мастеров пытались срезать нас. Помню, как в течение получаса один из мастеров пытался меня «срезать» секретами, но, конечно, безуспешно, так как теория поставила крест над секретами, а школа ФЗУ поставила крест над традицией рвачей - мастеров.

Прошло пять лет после того, как я окончила ФЗУ. Сейчас я работаю старшим мастером цеха, преподаю машиноведение в ФЗУ, несу большую общественную работу. Все это я получила в школе ФЗУ, воспитавшей меня.

Поэтому жизнь школ ФЗУ в настоящее время, новые победы и успехи, новые трудности, стоящие перед нами, являются вопросами актуальными для меня.

Я горжусь тем, что окончила ФЗУ, и всегда буду чувствовать себя фабзавучницей.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.