Для приезжающих в город по делам есть места на площадях. Центр такой площади расчерчен на равные отделения, в которые вы можете поставить свою машину. На специальном объявлении сказано, на сколько здесь можно оставить свою машину. Стоянка не более трех часов. Стоянка полтора часа и т. д. Полисмен, следящий за порядком, заметив перестоявшую машину, сделает пометку на асфальте и при повторном обходе, вновь заметив ту же машину, спокойно достанет ярлычок из кармана. Не торопясь, он привяжет шнурочком цветной ярлычок к рулю вашей машины и пойдет дальше. То же сделает полисмен, если вы нарушили установленные правила в другом месте и по другому поводу. Вернувшись и найдя ярлычок, вам остается заехать куда следует и уплатить штраф. У себя дома, в СССР, мы страдаем на машинах от тряски. Какие бы крепкие рессоры ни имели машины, наше бездорожье доведет их до конца в три, десять раз скорее, чем это следовало бы. Американский гудрон сберегает рессоры. Но машина, походившая в Америке, страдает от другого. От тесноты, от толкучки забиты ваши крылья и подножки. Не спасают машину и амортизаторы, предохраняющие перед и зад от толчков. Бесцеремонно толкаются машины в заторах, на узких перекрестках.

Несмотря на огромное скопление машин, американцы ездят очень быстро. Все летят. На, перекрестках горят сигнальные огни, регулируемые с центральной станции. Три круглых стекла окрашенные в зеленый, желтый и красный цвет. На верхнем зеленом написано «go» («идти»), на красном «Stop» («стой»). Эти огни горят по 55 секунд, средний говорит только 5 секунд - он служит предупреждением. Следя за огнем, горящим и днем и ночью, вы и ведете машину. В городе разрешается езда со скоростью 25 миль, за городом 40 и больше. Все места с ограниченной скоростью обставлены знаками и цифрами наивысшей быстроты. Но в городе ездят и быстрее, что приводит к катастрофам. Свидетелями одной пришлось быть нашим автодоровцам.

Трое молодых людей, разъезжавших на своем форде, врезались в трамвай на большом ходу. Трамвай не пострадал, а машина была разбита и седоки получили тяжелые увечья. Водителю руль врезался в грудь, передним стеклом всем искалечило лица. Скорая помощь примчалась через минуту, и через пять минут на месте происшествия не осталось следов несчастья, и движение было восстановлено. Кровь смыта водой, трамвай ушел сам, пострадавших увезли, так же как и автомобиль увезла машина скорой технической помощи.

Американцы не чинят повреждений. Аварийная машина продается за бесценок. Еще из вагона поезда по дороге из Нью-Йорка в Балтимор нас поразило количество автомобильных трупов. Под откосами у отдельных деревьев, в пригородах валялись одинокие автомобили-калеки. Изредка встречались автомобильные кладбища, которые так пригодились бы нашим ячейкам автодора.

За неимением достаточного количества гаражей, американцы вынуждены оставлять свои машины на воздухе. Именно этим может объяснить себе подавляющее большинство крытых автомобилей, находящихся в эксплуатации. В рабочих кварталах все автомобили ночуют под открытым небом. Около одной из свалок каждый вечер я видел такой открытый гараж. Тут же валялся старый форд, который постепенно разбирали на части.

Классовый подход проявляется со строгой последовательностью в постановке машин на работе. Каждое утро к заводам приезжают сотни авто. Для того, чтобы встать, им нужна линия в два-три километра. Постепенно они заполняют обе стороны улицы тесными рядами, и здесь есть свой устав.

Директор, капиталист, может ставить и ставит свою машину к самому подъезду своей конторы. Высшие служащие ставят машины вблизи. Но ворота для рабочих не должны быть загорожены. Мастера ставят машины на другой стороне, а иной рядовой рабочий, приехав к заводу, не может поставить машину ближе, чем за полкилометра. После работы усталым товарищам приходится идти в дальний конец улицы за своей машиной. И эти ряды машин, поставленных по положении, владельцев, одним своим видом характеризуют момент. Часто у самых ворот красуется, блестя начищенными частями, полицейский автомобиль.

В Америке автомобили продают в рассрочку, как у нас швейные машины. Капиталист в целях рекламы раздувает легенды, что каждый рабочий имеет автомобиль. Когда же капиталиста спрашивают: «У вас каждый рабочий имеет авто?» - капиталист начинает выворачиваться: «Каждый хороший рабочий», - уточняет он положение. Хороший - с точки зрения капиталиста.

Я жил 30 дней в семье рабочего, рабочем квартале Балтимора. На улице было полторы тысячи квартир (моя была 1248), но машин на улице был десяток. Все десять машин принадлежали служащим, только живущим в рабочем квартале. У одного из рабочих был форд, годный только на кладбище. Только у этого рабочего не было времени свезти его на свалку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.