- Да, - храбро соврал я.

- Где?

- В Охайо, по прорытию, туннеля.

Я никогда не спускался под землю ни на аршин. Но жизнь уже научила меня, как отвечать в таких случаях.

- Хорошо, - услышал я, - завтра в пять утра ждите меня у гаража.

Я пришел к гаражу без четверти четыре. Ночь я совсем не спал. Надежда получить настоящую работу наполняла мое сердце тайным ликованием. Я не мог спать. Как только стало светать, я сидел на тумбочке у гаража и ждал.

Без четверти пять подошел говоривший вчера со мной джентльмен. Увидев меня, он улыбнулся.

- Вы уже здесь. Это похвально.

Я помог ему завести машину, сел в кузов, и мы выехали на дорогу. Автомобиль помчался по сонным улицам, пронесся мимо какого - то завода, из недр которого несся однообразный стук машин, от которого у меня тоскливо и завистливо екнуло сердце. Мы мчались уже по шоссе, гладкому и прямому, как стрела. Мимо летели поля, чистенькие домики ферм, столбы пригородного телефона. Не останавливаясь, мы пролетели какой - то городок, мелькнувший передо мной, как видение. Должно быть, мы ехали около часа.

Наконец вдали показалась река. Синеватая дымка тумана клубилась над ней, как пар. Где - то гудела пароходная сирена. Автомобиль несколько минут ехал вдоль берега, потом остановился возле какой - то пристани. К ней вела ветка железной дороги, стояли вагоны, груженные лесом, на пристани лежали какие - то ящики. Оставив машину на попечение сторожа, почтительно снявшего шляпу перед моим спутником, мы сели в моторную лодку. Посреди реки я увидал точно такой же ящик, какой мы видели полчаса назад, когда проезжали мост. Лодка причалила к железной лесенке, спускавшейся в воду. Мы поднялись по ней наверх, на большую площадку, огороженную невысоким забором. По углам площадки возвышались небольшие деревянные домики. На двери одного из них я заметил надпись: «Станция первой помощи». Нас встретило несколько человек, снявших шляпы перед моим спутником. Одного из них он остановил:

- Послушайте, Мак Ферзон, зачислите этого человека, в первую, группу к Дональдсону.

С этими словами - он покинул меня на попечение маленького юркого человечка с экземой на верхней губе. От него я узнал, что привез меня мистер Стивенс, главный инженер производившихся на реке работ. Мак Ферзон был старшим подрядчиком, руководившим всеми тремя, работающими под водой группами. Он приказал мне подождать возле одного из угловых домиков, где, как сказалось, была контора, и вызвал по телефону Дональдсона, находившегося в кэссоне под водой.

Пока я ждал, я заметил посреди площадки на некотором расстоянии друг от друга два трапа, которые вели куда - то вниз. Отверстия трапов были размером в 1 квадратный метр. Один из трапов был открыт, другой плотно прикрывала стальная слегка выпуклая дверь. Из открытого трапа то и дело подымалась бадья, которая автоматически опрокидывалась и выбрасывала несколько тонн сырого песку, ила и грязи по отлогому скату прямо на стоявшую возле кэссона баржу. Бадья появлялась через каждые четверть часа.

Наконец открылся и второй трап. Рослый, дюжий детина с огромной нижней челюстью и длинными, как у обезьяны, руками поднялся на поверхность. Это и был надсмотрщик первой группы Дональдсон. Он выслушал Мак Ферзона и, не сказав ни слова, молча указал мне на трап, из которого только что вышел.

Мне стало немножко не по себе. Черт ее знает, что это была за работа. Но я, понятно, и вида не подал, что смущен. В отверстии я увидал две лестницы, прикрепленные по стенам одна против другой. Молча, мы начали спускаться. Как только наши головы исчезли в шахте, трап над нами с шумом захлопнулся, и тусклый электрический свет озарил шахту. Я заметил, что дно ее было в нескольких метрах под нами. Наконец мои ноги достигли этого дна.

- Стой спокойней, - грубо сказал Дональдсон.

С этими словами он повернул какой - то рычаг на стене и, невидимая прежде, дверь захлопнулась над нашими головами. Я кое - что читал об этом и догадался: мы были в воздушной камере.

Вы знаете, работать в кэссоне приходится под большим воздушным давлением. Тысячи тонн сжатого воздуха давят изнутри на стенки кэссона, чтобы противостоять страшному давлению земли и воды на его стенки снаружи. Перейти с обычного воздушного давления сразу в атмосферу кэссона нельзя - не выдержит сердце или сосуды, словом, сдохнешь. Поэтому в шахте, ведущей на дно кэссона, устроено несколько воздушных камер, постепенно увеличивающих давление, так что, попадая вниз, человек уже не чувствует тех мучительных ощущений, что возникают от перемены воздушного давления сразу.

Когда над нами закрылась дверь, Дональдсон повернул другой рычаг. У меня тревожно забилось сердце. К горлу подступили клокочущие спазмы. Начался мучительный звон, даже не звон, а рев в ушах. В глазах помутилось.

- Сделайте несколько глотков, - услышал я голос Дональдсона.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.