- Мало ли что бойкий...
Лутошка совсем растерялся. Уйти от Кати ни с того ни с сего было неловко, а говорить с ней он не знал о чем. Такая она была серьезная.
А сама она, видимо, не думала от него уходить - придвинулась еще ближе и на повороте кивнула головой:
- Идем вот в эту сторону.
Падая густой сырой снег. Фабрика и очертания города вдали виднелись сквозь белое кружево.
- Если у тебя есть время, то идем ко мне, досидим, попьем чаю.
В ее Чистой и удивительно белой от покрывала на кровати, от занавесок и накидки на вешалке комнатке Лутошка растерянно затоплялся у двери.
- Проходи и садись, - приказала Катя.
- Я наслежу.
- Иди садись, я тебе под ноги газету по - стелю.
Она дала ему книжку, а сама ушло на кухню ставить чайник, захватив с собой несколько свертков.
«Угощать меня хочет!» - Он держал перед собой книжку, но от радостного волнения не мог разобрать ни одного слова.
«С чего это она такая ласковая... Разговаривает - со мной так хорошо и хочет поить чаем... Разве я уж очень красив?»
Вернулась Катя.
- Сейчас будет готов чай, - молвила она. - Вот, Ерошкин, ты возьмешь с собой эту брошюру, а пока я тебе почитаю речь Ленина из Третьем съезде комсомола.
- Лутошка, люби тя бох, приходи вечером к нам в барак, - покровительственно говорил Коноплянкин. - Ох, чем я тебя обрадую! На ногах не устоишь! В восемь часов приходи, как по дому все дела справишь.
- А зачем?
- Там узнаешь. Сказано тебе приходи - и все. Заботятся, о тебе, дураке, а он еще «зачем»!
Лутошка явился в восемь. К нему тотчас же подошел Коноплянкин и приторно пропел на ухо:
- Поди - ка вот тут за поленницей кто тебя дожидается! Поди скорее, а то уйдет. Не робей... С ними надо смелее... Бери прямо за зебры.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.