«Пусть оглянутся вокруг себя настороженным большевистским взглядом и нащупают ушедшего в тень врага, разбитого в открытом бою, но еще не добитого и судорожно цепляющегося за жизнь».

А. Косарев

Разбитые сердца и номера на злобу дня

Молодая кавказская жительница Валентина Поповитченко мечтала:

«В комнате, освещенной обильным светом огромных оком, сидят суровые люди. Они напряженно слушают секретаря конфликтной комиссии ЦК ВЛКСМ. Слезы умиления текут по щекам председателя.

- Немедленно отменить... - лепечет он торопливо! - Сейчас же восстановить!»

Валентина Поповитченко отрывается от грез и подходит к письменному столу. Несколько минут обдумывает какие - то сложные проблемы, а потом увлеченно пишет:

«Дорогие товарищи ЦКК! Вступаю в последний решительный бой за решительным большевистским ответом. Прошу пересмотреть мое дело об исключении из рядов ВЛКСМ. Я излагаю заявление честно, подробно, откровенно, от чистого комсомольского разбитого сердца». Здесь она остановилась, залюбовавшись красотами стиля. Жирной чертой подчеркнула слова «от чистого комсомольского разбитого - сердца» и, не отрываясь, написала еще страниц восемь о комсомольской своей чистоте и активности, о том, что связь с отцом - кулаком считает ошибочной и что «кровь моя молодая бурлит и рвется под красное знамя... и я готова на жертву жизни».

Но слез никто не пролил.

Перекрашенные в красный цвет кулацкие слова - вот что обнаружилось за всей этой «чистотой и откровенностью».

Чем сильней Ераг, тем больше про запас у не - го «идеологически выдержанных» слов, тем больше у него в кармане всевозможных оправок И заявлений. Один молодой человек, выброшенный из комсомола, представил для своей реабилитации 40 различных справок и 49 деклараций. Одна из них гласила:

«Предъявитель сего действительно был выбран в президиум собрания кружка Осоавиахима, сидел с правой стороны от председателя и выступал в прениях, что подписью и приложением печати удостоверяется». Старая поговорка «на воре шапка горит» оказалась верной и на этот раз. Из - под печатей и подписей, якобы подтверждавших политическую благонадежность и активность молодого человека, появились лишенские уши.

Другой, член именитой нэпманской фамилии Семен Худовердов из Гагр, припертый к стене, с пафосом признает свои ошибки и отрекается от матери - злостной спекулянтки... Об этом самоотверженном сыне известно, что он занимается антисоветскими сплетнями, называет себя сотрудникам VIIV и закупает в «Динамо» товары для перепродажи на рынке.

При вступлении в комсомол Худовердов указал, что отец его - рабочий, ломщик угля, и убит белогвардейцами за революционную деятельность. Действуя по знакомству, он добыл для своей мамаши партизанскую книжку, которой она и оперировала на базаре.

После исключения из комсомола Худовердов обстрелял все организации заявлениями, справками, вырезками из стенных газет, ссылками на мопровскую работу и «остатки капитализма в сознании», заставлявшие его брать деньги у родственников - лишенцев и спекулянтов. В длинном заявлении он писал: «Прошу учесть мои заслуги в комсомоле, которые вам достаточно известны».

В числе справок, представленных им в руководящие организации, имеется следующая:

«Настоящим удостоверяется, что новогагаринская «синяя блуза» им. Штурма с участием Худовердова дала вечер в день свержения самодержавия в гуда - утоком рабочем клубе.

В программу вечера вошли:

1) Антре. 2) «В амбулатории» и несколько номеров на злобу дня». В заключение подписи, печати и все прочие атрибуты власти.

Но не всегда так безобидны, смехотворны и ясны справки, представленные чужаками. В руках опытного врага они превращаются в оружие классовой борьбы. Мы еще вернемся к этим справкам.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.