Сосны, как бы выбежав из чащи леса, остановились перед серой в ночи лощиной. Одиноко и печально торчала труба сожжённой хаты. Лёгкие дымки поднимались над почерневшим снегом.

В лесной тишине изредка раздавались треск покоробленного морозом дерева, фырканье лошадей, спрятанных в еловых шалашах, да редкие окрики часовых. Иногда из-за срубов, в которых стояли пушки, доносился сдержанный говор артиллеристов. А затем над лесом и землёй снова воцарялись тишина и покой зимней ночи.

В блиндаже, устроенном артиллеристами под сгоревшим домом, было шумно. В углу топилась железная печка, сделанная из бензиновой бочки. Один бок её от жара раскалился и бросал красные отсветы на сруб блиндажа. В подземелье было жарко. Люди кучно сидели на полу, курили, обменивались новостями. На этом участке фронта наступило временное затишье, и комсомольцы гаубичного дивизиона пришли на собрание.

- Ну, пора начинать, - сказал кто-то из середины сидящих.

- Сейчас начнём, - ответил боец в каске, раскладывая на ящике из-под консервов папку с бумагами; он окинул взглядам полутёмное помещение подвала, освещенное двумя керосиновыми фонарями, и сказал: - Итак, товарищи, собрание комсомольской организации нашего дивизиона считаю открытым.

Он хотел сказать ещё что-то, но наверху раздался пушечный выстрел. От сотрясения воздуха мигнули фонари. Все прислушались. Снова стало тихо, и человек, открывший собрание, продолжал:

- Мы не собирались, товарищи, почти месяц. Всем известно, что у нас не было для этого ни времени, ни условий. Но сегодня мы можем обсудить накопившиеся вопросы. Прошу предлагать президиум.

Выбрали троих. Они протиснулись между сидящими к фонарям и сели около ящика. Первый вопрос на повестке дня был, как и в каждой войсковой комсомольской организации в дни войны, приём в комсомол.

- Сегодня нам надо разобрать заявление лейтенанта Васильева, - сказал секретарь. - Вы все его знаете.

Присутствующие повернулись к высокому молодому офицеру. Он стоял у ящика, без каски, глаза его смотрели в тёмное пространство, в котором, кроме сплющенных от неверного света касок, ничего нельзя было разглядеть.

Сверху, где в дыре выхода светились звёзды, посыпалась земля. Председатель сердито спросил:

- Кто там?

Сверху заворочались, а потом басовитый голос медленно процедил:

- Это мы, из огневого взвода Васильева.

- Что вам надо? - поинтересовался председатель.

- Послушать пришли. Нашего командира принимаете, - ответил бас.

Лейтенант тихо рассказывал а своей жизни, о семье. Он командует батареей... Когда Васильев умолк, один из сидящих на полу попросил слова и, не поднимаясь, негромко сказал:

- Все мы Васильева знаем. Командир он исправный. Воюет, как полагается. Когда к дивизиону прорвались фашистские танки, первым отразил атаку Васильев. Он же в упор бил и по окружавшим нас автоматчикам. А потом он правильно думает. У него в батарее, не в пример другим, каждый из расчёта может заменить своих товарищей, каждый умеет стрелять из пулемёта и автомата. Это тоже в любую минуту может принести пользу...

Наверху опять кто-то заворочался. Мёрзлые комья земли упали на пол, точно камни, и бас недовольно заворчал:

- Ну, куда лезешь? Сказал - скомандую, так нет, не терпится...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.