- Не сплю, сынок.

- О чем ты мечтаешь, мамаша?

Хана вздохнула.

- Завтра вы пойдете в бой, сынок?

- Пойдем, конечно, без боя нельзя.

Хана дотронулась до руки Петушенко и погладила ее.

- Так вот и думаю. У нас, у евреев, есть одно очень вкусное блюдо - кугель, его делают из муки и гусиного жира. Тридцать пять лет я готовила это кушанье, сынок, в нашем местечке богачу Нафтоле Цукерману. Я была у него кухаркой. Даст бот, вы вернетесь из боя, - почему бы мне, Хане Мойжес, раз в жизни не изготовить такой кугель для своих детей?

- Да, - крякнул Петушенко, - я тебя уважаю за такую мечту, только... ну, мучицу достать можно, а вот гуся? Теперь это очень опасно, ты его стяпаешь, а тебя в трибунал - и позору не оберешься.

- Зачем же гуся забирать, сынок, если можно его купить?

- Рази? - удивился Петушенко. - А ведь верно! Ну, тогда другой разговор!

Уже давно вернулся Петушенко в избу, а старушка все сидела и думала, как бы помимо кугеля умудриться изготовить и большой, начиненный маком пирог с подрумяненной верхней коркой.

Вдруг она услышала возню за плетнем. Казалось, что там молча и упорно боролись люди. Через несколько секунд возня затихла. Старушка приподнялась, она хотела спросить «Кто там?», но перед нею в темноте появилась фигура. Хана решила, что это часовой, но что - то острое и холодное прикоснулось к ее груди.

- Пикни только, насквозь проткну - шепнул незнакомый голос.

Она очень испугалась - старая Хана Мойжес. Она не вспомнила в эту минуту о белобандитских шайках, которые ночами, покидая свои логовища, орудуют в прифронтовой полосе. Но инстинктом матери почувствовав большую опасность, которая угрожала спящим ее сынам, Хана, собрав все свои силы, крикнула:

- Дети!

И в ту же минуту штык вошел в ее сердце, и миллионы звезд ливнем хлынули на степь... Крик разбудил бойцов, они выскочили из избы, они ловили бандитов на огородах, и, кажется, ни один из врагов не ушел от них в эту ночь. А когда на рассвете примчался из города Мотя Мойжес с приказом о выступлении, он увидел мать.

Она лежала на широкой лавке посреди избы. Седые пряди волос были растрепаны, а кругом понурые и молчаливые стояли бойцы. Мотя метнулся к матери, потом к товарищам:

- Кто?

Но товарищи молчали. Только командир взвода Каширин прямо посмотрел Моте в глаза:

- Свою жизнь она за нашу отдала.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.