Есть книги, которые оставили огненный след в памяти. Такой книгой был для меня «Спартак» Джиованиоли, которого я прочел в 1923 году. Читал я эту книгу с огромным увлечением.

Неизгладимое впечатление оставил и «Мартин Идеи» Джека Лондона. Упругая, неукротимая воля героя восхищала меня, притягивала. Еще не дочитав этой книги, я писал брагу, который находился в командировке, чтобы он обязательно ее прочел.

Многие книги оказывали на меня очень сильное влияние. Я вспоминаю заседание парткома нашего завода, где было вынесено решение о посылке меня на партийную работу в штампово-механический цех. Цех был в прорыве. Это был очень тяжелый участок. Некоторые товарищи после заседания говорили, что я зря согласился идти на этот участок, так как не справлюсь. Я в это время читал роман Бруно Женского «Человек меняет кожу». В нем я видел, с какими дьявольскими трудностями справлялся коллектив на строительстве, и это давало уверенность в том, что нет таких тяжелых участков, с которыми справиться нельзя.

Знакомство с произведениями классиков марксизма у меня началось так: в 1923 году пропагандист политкружка, в котором я занимался, порекомендовал мне прочесть «(Коммунистический манифест». Когда я начал читать, мне показалось, что я попал в какой-то чудесный сад: такие яркие, солнечные переживания выдала у меня эта книга. До этого я литературы классиков марксизма не читал и мне казалось, что образно пишется только беллетристика. Меня поражал глубокий смысл каждого абзаца. Монументальная красота стиля «Коммунистического манифеста» захватывала меня целиком.

После, когда я читал «Капитал» – I и II томы, – я видел, как ярко и образно, с огромной страстью революционера Маркс излагает законы развития и. гибели капитализма. Я сравнил это с тем, как сухо, скучно излагают у нас часто пропагандисты историю большевистской партии. Историю, где речь идет о величайших делах, о живых и обаятельнейших людях.

Когда же мне самому пришлось руководить кружкам по истории партии, я почувствовал, какую это огромную ответственность на меня налагает, и я старался сделать все для того, чтобы занятия захватывали слушателей. Моими настольными книгами стали шеститомник Ленина и «Вопросы ленинизма» Сталина.

С особым интересом я всегда искал литературу о жизни и деятельности революционеров-большевиков. Феликс Дзержинский писал:

«Если бы мне пришлось сызнова начать жизнь, я ничего бы в ней не (изменил».

Эти замечательные слова зазвучали для меня в тысячу раз сильнее, когда, читая литературу о Дзержинском, я узнал, что они были им написаны в тюрьме. Написаны в годы реакции, когда наименее устойчивые элементы революционного движения или передавали дело рабочего класса или уходили в политическое небытие.

Я прочел книжку Благоевой «Георгий Димитров». Она рисует героическую жизнь бесстрашного революционера. В жизни Димитрова было немало схваток с классовым врагом. Мне особенно запомнилась стычка Димитрова с матерым реакционером, одним из выдающихся представителей болгарской буржуазии – министром Радославом. С министерского кресла в болгарском парламенте Радослав кричал стоявшему на трибуне представителю болгарского пролетариата Димитрову:

– Я знаю тебя давно, ты был таким же нахалом еще 16-летним мальчуганом, когда дерзко исправлял мои статьи!

Молодой Димитров был единственным в типографии наборщиком, который умел разбирать почерк министра Радослава. И он решительно выбрасывал из статей и речей те строки, в которых прожженный реакционер ругал рабочих за организацию первомайского празднования (1899 г.). Читая эту биографию, я наглядно представил себе тот путь, который привел неустрашимого героя Димитрова к его победе на Лейпцигском процессе и не его руководящему положению в Коммунистическом интернационале.

Я с большим интересом просматриваю отдел критики и библиографии журнала «Большевик», «Книжную полку активиста» журнала «Юный коммунист», «Заметки об интересных книгах» журнала «Смена», отдел «Книги, журналы, газеты» журнала «Молодая гвардия», заметки о книгах в журнале «За рубежом». Мне нравится просматривать библиотечные карточки. Я имею доступ к книжным полкам в своей заводской библиотеке, где сам выбираю нужные мне книги.

Обыкновенно у меня всегда имеется план того, что нужно прочесть. В 1935 году из художественной литературы я прочел Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба», Бальзака «Шагреневую кожу», Флобера «Простое сердце», «Мадам Бовари». Я прочел биографии этих писателей. В Бальзаке и Флобере меня поразило удивительное увлечение их своим делом. Флобер говорит в одном письме, что когда он описывал момент отравления героини романа – мадам Бовари, у него во рту было реальное ощущение мышьяка и его три раза вырвало, Бальзак зачастую путал своих героев с живыми людьми. Вот что я прочел в предисловии к «Шагреневой коже»: «Он, как безумный, соскакивал с подножки омнибуса, вспомнив, что герой его повести на страницах его собственного произведения через десять минут должен был идти в зал заседаний суда. Задыхаясь от волнения, он вбегал по ступеням Дворца юстиции и тщетно искал в списках подсудимых фамилию своего героя. Он ударял себя по лбу и вспоминал, что молодой преступник существует только в его воспаленном мозгу. Он поспешно убегал, обругав ни в чем неповинного консьержа, возвращался к себе домой, опускал шторы, несмотря на яркий день зажигал шандалы, заваривал крепкий кофе и как опытный юрист, одновременно прокурор, адвокат и присяжный заседатель мудро вникал во все подробности воображаемого преступления воображаемого молодого человека».

Рабочая молодежь нашей страны стремится быть и будет самым грамотным, самым культурным молодым поколением. Кто из молодежи не стремится сейчас к законченному среднему и высшему образованию? Но не все еще понимают, что учиться можно и не находясь в стенах университета или техникума.

Писарев, известный русский критик, говорил:

«Кто дорожит жизнью мысли, тот знает очень хорошо, что настоящее образование есть только самообразование... Надо учиться в школе, но еще гораздо больше надо учиться по выходе из школы, и это второе учение по своим последствиям, по своему влиянию на человека и общество неизмеримо важнее первого».

Несколько лет назад на партконференции Пролетарского района зачитывалась анкета товарища Сталина как делегата конференции. Мне врезалась в (память графа - образование. Товарищ Сталин учился в духовной академии, но оттуда был исключен за участие в революционном движении. В. И. Ленину не дали закончить учебы в университете. Фр. Энгельс не кончил и гимназии. И вместе с тем наши учителя и вожди с помощью самообразования достигли самых больших высот человеческой культуры. Их пример - яркий образец того, как нужно овладевать человеческой культурой, как нужно пользоваться книгой.

Нам в нашей работе по коммунистическому воспитанию молодого поколения пролетарской революции хорошая, талантливая революционная книга оказывает и будет оказывать огромную, незаменимую помощь.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.