Ещё раз прогремел орудийный выстрел, и над спокойной поверхностью моря воцарилась обычная тишина. И только потом уже стали слышны звонкие всплески забортной волны, напоминавшие дельфиньи шлепки, неровные выхлопы мотора, почувствовался запах бензина и гари.

Горизонт был чист. Далеко в небе, оставляя за собой перистый хвост дыма, в сторону берега уходил последний немецкий самолёт.

Хотя опасность, казалось, и миновала, но экипаж катера ещё жил напряжением только что происшедшего боя. Вот почему при каждом возгласе командира руки комендора Копайгоры невольно тянулись к замку орудия.

Всё шло своим чередом, обычно, как всегда. Но в тот момент, когда старшина 2 - й статьи Конников поднялся на верхнюю палубу и доложил командиру катера, что пожар в машинном отделении потушен, моторы, шумно засопев, заглохли.

Поймав на себе взгляд лейтенанта, младший командир добавил:

- Бензоцистерну номер три, товарищ лейтенант, осколками в решето превратило. И капли горючего не осталось.

- А в запасной? - перебил Долгополов.

- На четверть часа, не больше. Я передал приказание Горбылёву застопорить.

- Правильно!

Лейтенант Долгополов медленно отвёл взгляд и, глядя мимо Конникова, молча наблюдал, как укладывались за кормой последние витки буруна. Катер ещё некоторое время продолжал идти вперёд, но с каждой секундой он всё хуже слушался руля и, наконец, тяжело развернувшись по ветру, закачался на волне неровно, беспомощно, как поплавок. Тогда Долгополов одним рывком стянул с головы зюйдвестку, бросил на стол ходовой рубки и, оглядев усталыми глазами команду, произнёс:

- А влепили мы им прямо по первое число!

Это внезапное обращение командира нарушило ту неловкую тишину, которая вдруг наступила на палубе после доклада Конникова. Никто ещё точно не представлял, что надо делать, каждый понимал опасность создавшегося положения. Поэтому так оживились и рулевой Штыркин и комендор Копайгора, когда услышали спокойный голос командира. А он стоял и, как обычно, улыбался просто и весело.

- Пощипали, как кур, - заметил краснофлотец Сидоркин и неожиданно для себя вдруг рассмеялся. - Я смотрю, - пояснил он, - первый самолёт заходит, я по нему из пулемёта ударил. Так нет ведь - продолжает лезть! Зло меня взяло: на ж, думаю, знай наших, и длинной как рубанул, так он носом въехал в воду, и щепок не осталось! Ну, Копайгора красиво своего осадил! С четвёртого выстрела, кажется?

- С четвёртого, - невозмутимо ответил комендор, пощипывая густые чёрные усы.

- Не от него ли колесо - то плавает?

- Нет. Это которому фюзеляжи разнесли...

- А остальная фриция, товарищ командир, - обратился Сидоркин, - рыхлая была, в лоб боялась.

- Сколько же их было? - перебив его, спросил лейтенант, обращаясь к широкогрудому и низкорослому усачу - комендору.

- Насчитал девятнадцать, товарищ командир, а потом плюнул. Не до счёта было.

- Двадцать три, - вставил Штыркин.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.