Ворота в Летний сад были открыты. Тарас прошмыгнул в них и, крадучись, пошел в глубь сада по широкой аллее. Очень сильно пахли в эту светлую ночь цветы на круглых клумбах. В глубоком пруду блестела неподвижная, точно застывшая вода.

По обеим сторонам аллей, как часовые, высились мраморные статуи древних богинь. Одна из них выросла из - за дерева так внезапно, что Тарас вздрогнул и шарахнулся в сторону, прямо в мокрую от росы траву. Вот круглая, слегка посыпанная песком показалась в тени деревьев знакомая площадка. Несколько скамеек с выгнутыми спинками чернело на ней, а сбоку, у поворота аллеи к Неве, Тарас увидел белую статую богини с колчаном за спиною. Эту богиню он начал рисовать еще в позапрошлую ночь. Богиня стояла на высоком постаменте, слегка наклонив голову; она как бы готовилась сойти на землю.

Тарас закутался поплотнее в свой халат, сел на холодную скамеечку напротив статуи и развернул перед собой лист бумаги.

Как это было приятно: после пыльной, душной мастерской Ширяева сидеть здесь одному, в просторном Летнем саду, на чистом, свежем воздухе, трогать босой ногой холодную, настоящую землю и рисовать не то, что тебя заставляют, а то, что тебе самому хочется.

Поглядывая исподлобья на высокую статую, запоминая всю ее, Тарас быстро водил карандашом по бумаге. Бумага шуршала, прогибалась у него на коленях, но он не замечал этого.

Далеко за полночь рисунок был готов. Тарас встал, потянулся, спина его болела, пальцы правой руки, долго сжимавшие карандаш, ныли. Очень хотелось есть. Тарас медленно пошел к высокой решетчатой ограде Летнего сада. Он свернул с аллеи в сторону и, пройдя по траве несколько шагов, прижался лицом к холодной железной решетке. Там, за Невой, на светлом нежноголубом небе чернел острый шпиль Петропавловской крепости, и в обе стороны от ее мрачных каменных стен уходили такие же черные, безлюдные сады. А под стенами крепости тихая - тихая и слегка лиловая спокойно текла широкая Нева. И вдруг Шевченко вспомнил свою Украину, как они вдвоем с отцом ехали в Крым за солью и заночевали на высоком берегу Днепра. Вечером Днепр был такой же тихий и спокойный, как сейчас Нева. Песчаный отлогий берег Днепра порос ивняком, кое - где из сухого песка поднималась осока. Пока отец распрягал волов и разжигал костер, маленький, десятилетний Тарас сбежал с горы вниз к Днепру, разделся и, мягко ступая усталыми ногами по влажному песку, вошел в воду. Он барахтался в чистой днепровской воде, шлепал по ней ладонями, отмывал с загорелого лица степную пыль... Легкие быстрые волны расходились от него во все стороны, подкатывались к берегу. Но стоило Тарасу только выскочить на берег, как река угомонилась, и, казалось, ничто не могло уже больше потревожить ее. Но вот ночью, когда они спали под возом, прямо на колючей осоке, пронеслась над рекой буря, одна за другой побежали по небу молнии, и было очень страшно смотреть, как волновался Днепр в ту ночь...

Тарас почувствовал, как слезы выступили у него на глазах. Он отошел в сторону, сел на скамейку, рука его снова потянулась к огрызку карандаша.

Он вытащил его из кармана, развернул рисунок. Чужая, мертвая смотрела на него с рисунка статуя богини с пустыми впадинами вместо глаз. Шевченко перевернул рисунок, рука его легла на бумагу, он подумал и стал писать.

Писал он долго, не останавливаясь, на родном и любимом своем языке.

И вскоре на бумаге чернели ровные ряды строчек:

Реве та стогне Днiпр широкий,

Сердитый вiтеp завива,

Подолу верби где висок!,

Горами хвилгю пщема.

I блiдний мiсяць на ту пору

Iз хмари де - де виглядав,

Неначе човен в синiм моpi,

То виринав, то потопав.

Ще третi пiвнi не спiвали,

Hiхто нiде не гомонiв.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.