Он не выйдет из боя

С истребителем Михаилом Барановым, о котором теперь знает не только каждый летчик Красной Армии, но и каждый школьник Советского Союза, я познакомился дня за три до того, когда он совершил полет, так широко его прославивший. Это было в степи, за Доном, на полевом аэродроме, в невыносимую полуденную жару, от которой земля потрескалась, как наши пересохшие губы.

Старший лейтенант Баранов, помощник командира эскадрильи, только что вернулся из боевого полета, в котором его группа, имевшая в своем составе несколько молодых пилотов, сопровождала штурмовиков, атаковавших немецкие танки.

Баранов, светловолосый парень среднего роста, широкий в плечах, говорит, растирая в ладонях травинку:

- Если патроны кончились, ты из боя не выходи, понятно?.. Гоняй гансов так, без всего. Они-то ведь не знают, есть у тебя боеприпасы или нет их. Заходи немцу в хвост и гоняй его. Но из боя не выходи, понятно?

Молодые истребители смотрели на Баранова широко открытыми глазами, не слушали, а прямо вбирали в себя то, что говорил этот опытный воздушный воин, их сверстник, имеющий за плечами тринадцатъ месяцев боев, этот юноша 21 года, видевший смерть в глаза десятки раз и сам вот этой загорелой рукой сеявший смерть. До этого дня Баранов лично уничтожил 17 немецких самолетов.

Я послушал эти поучения бывалого истребителя молодым летчикам, а потом расспросил Баранова о его жизни до войны и его семье. Он рассказывал неохотно. Родился в семье рабочего в деревне под Ленинградом. Потом учился в школе фабрично-заводского ученичества и работал на заводе в этом городе. Теперь, когда его родина, его семья пережевала бедствия войны, к воспоминаниям детства и юности примешивалось чувство горечи и боли. В осажденном Ленинграде остались у него две сестры, и он понимал, что им нелегко. Его жена и восьмимесячная дочь Татьяна живут в глубоком тылу, в безопасности, но девочку он видел только один раз, когда ездил в отпуск.

Я простился с Барановым и уехал в другие авиационные части фронта. Время от времени в продолжение нескольких последующих дней, когда я был у бомбардировщиков, у штурмовиков, в штабе, приходили известия о Баранове. Он работал. Вот он сбил немецкого бомбардировщика. Вот, сжег одного «мессершмитта» и срубил, как говорят летчики, «юнкерса». Наконец стало известно, что 6 августа в одном вылете Михаил Баранов уничтожил огнем своих пулеметов и пушки три вражеских самолета и четвертый таранил. Четыре машины, уничтоженных летчиком в одном бою, - это было нечто из ряда вон выходящее! Я срочно выехал к Баранову.

Он лежал под простыней и яростно отмахивался от мух. Оказывается, выпрыгивая из падающего самолета, он растянул себе жилы на левой ноге и теперь вынужден воевать только с мухами. Утешительно, что это только на два - три дня.

Следует сказать, что летчики обычно очень живописно рассказывают о своих приключениях в воздухе. К сожалению, по профессиональной привычке, они больше рассказывают руками, чем словами, причем одна рука представляет свой самолет, а другая - вражескую машину. Этим способом они довольно точно передают молниеносную смену ситуаций воздушной схватки, в которой не бывает ни одной секунды неподвижного состояния противников, не бывает пауз и «передышек. Так рассказывал и Баранов. Я постараюсь передать его рассказ. Интересно проследить, как этот человек ищет врага, как он рвется в бой.

Сначала он атакует целую кучу «мессершмиттов» и быстро разделывается с одним из них. Он ведет бой с вражеской парой, когда замечает шестерку «юнкерсов», направляющихся к нашему переднему краю. «Черт с ними, с «мессерами», надо помешать бомбардировщикам!» - думает он.

Ловко уйдя от истребителей, он гонится за «юнкерсами», с ходу атакует их, одного поджигает и заставляет остальных повернуть от цели. Он еще грозится «юнкерсам», когда его острый взгляд отмечает новую деталь того гигантского воздушного сражения, которое кипит, не переставая над степью Придонья. Он видит, что пять «мессершмиттов» преследуют одного нашего летчика, отбившегося от своих. Они клюют его со всех сторон, а он, бедняга, должно быть, уже подраненный, едва идет. стремясь уйти на свою территорию. И Баранов спешит на выручку.

Он вступает в бой. Один против пяти. Как волчок, вертится истребитель среди врагов, атакует и обороняется, хитрит, путает, сбивает немцев с толку. Это неописуемо. Уверенная очередь с короткой дистанции как раз в ту секунду, когда «мессершмитт», выходя из пике, завис и как бы фиксировался в прицеле. Вместо пяти врагов стало только четыре. А братишка-штурмовик тем временем ушел и сел на своей территории.

Бой продолжается, хотя у Баранова кончились боеприпасы. Но вот удобный момент - и ракурс для доброй очереди. Эх, патронов нет! Так что же, выпускать немца? Нет! Баранов наносит удар консолью своей плоскости по хвосту немецкого самолета. Немец уже никогда не выйдет из этого виража. Вот он закрутился в сумасшедшем штопоре, как будто захотел ввинтиться в землю, как в пробку. Но и у машины Баранова отвалился кусок плоскости. На него несутся два немца. Давайте ближе, я могу рубануть еще раз! Его страсть не погасла, жажда не утолена. Он хочет бить еще и еще, бить, вот что ему нужно!

Но не пришлось ему таранить второй раз. Поврежденная плоскость раскрылась от напора воздуха. Самолет Баранова заштопорил. Летчик рванул рукоятку парашюта...

Кажется, в анналах авиации нет подобного эпизода. Когда я думаю о Баранове, о его неутомимой жажде боя, о его яростном таланте истребителя, имеющего из своем личном счету 24 уничтоженных фашистских самолета, мне представляется его детство и юность, проведенные в лучшем из городов, в Ленинграде, мне представляется его маленькая дочурка с ее будущим, которое должно быть счастливым, мне представляется сам Баранов, поучающий молодых летчиков: «Не выходи ив боя...» Он принадлежит к тем, кто не выйдет из боя, пока не будут возвращены родине мир и счастье.

Четвертый вылет

Недавно мне пришлось побывать в авиационной бомбардировочной части и познакомиться с молодыми летчиками, только еще начинающими свою боевую жизнь. Мне было любопытно познакомиться с этой авиационной молодежью, которая весь первый период войны провела в школе и еще, как говорят, пороху не нюхала.

Совсем еще недавно они вели счет учебным вылетам. Теперь в новых записных книжках делают аккуратные записи о боевых полетах, гордясь тем, что первая страничка скоро будет заполнена, и видя в мечтах сотни бомбометаний на своем счету. Они прилетели несколько дней назад из глубокого тыла на новых самолетах - бомбардировщиках.

Перелет, который они совершили с заводской площадки на фронтовой аэродром, в биографии каждого из этих молодых людей будет многозначительной чертой, означающей окончание юности и начало возмужания. начало суровой жизни воина.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.