Потом Данила открывал другую книгу, с чистыми, нетронутыми листами, и скорбно говорил:
- Лютые враги сторожат Русь на стороне полночной и полуденной - на восхода и закате солнца. Вся меж вражеских кострищ она. Ждут и ликуют: исходит в злых усобицах великая сила Руси. Потому и пуста ныне летопись, что напишу в ней?
И вдруг добавлял:
- Кораблю глава - кормчий, а народу - князь. Да укрепится сила вашего князя! Да войдет ярость в сердца боязливых!
Александр слушал. Данила был велеречив. Может, Ярослава разумел он, говоря про князя? Доходили слухи, что отец с ратью собирается на Новгород. Стража охраняла терем. Но рев голосов проникал сквозь плотно закрытые окошечки.
Говорили, что толпа вломилась в Софийский собор, и сам владыка Арсений, подобрав полы своей рясы, подгоняемый пинками, едва спасся от своих земляков.
Арсений был сторонником князя Ярослава.
Однажды ночью подняли обоих князей. В темноте, в сутолоке, боясь засветить огонь, наспех собрали, чуть не на руках сволокли по скрипучим лесенкам к заднему крыльцу - там ждал крытый возок.
Ночное бегство из Новгорода крепко запомнилось Александру.
Потом Ярослав помирился с новгородцами. Снова Александр вернулся в терем на Волхове.
К тому времени вырос он, возмужал. И сверстники его сделались «юноками». Вместе начинали они с ребячьих потех, вместе им и через всю жизнь идти: он - князь, они - его дружина.
Так же как в детстве, любил Александр и теперь охотничьи потеха. Только теперь не среди лопухов, а по лесам, по глухим лосиным тропам скакал он со своей дружиной.
На ветру пели ветви высоких сосен. Бороды мхов свисали с широко раскинувшихся ветвей древних великанов-деревьев. В неподвижном сумраке леса не слышно было даже птичьих голосов.
И вдруг гряда валунов раздвигала чащу.
Сокольничий снимал клобучок с кречета, и он, сорвавшись с руки, взмывал в высь.
Дубравы, синеющие на дальних холмах, отзывались на звук охотничьего рожка.
Здесь, в этих глухих местах, охотников встречали лесные люди.
- Здрав будь, Филипп! - говорил Александр худощавому человеку со скудной бородой.
То был Пелгусий - вождь людей племени водь. Он был крещен, и русские звали его Филиппом.
Филипп снимал шапку из бересты.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.