Вдруг голос его замер. По длинному светлому коридору, мимо дверей картографической комнаты, где, опираясь на винтовку, стоял познанский «жолнер» в зеленоватом мундире, шел Ренэ Гартинг. За ним с застывшей на губах улыбкой семенил Люциан.

- А ну, марш в класс, - тихо сказал Антось Алексюте.

«Гусь» сделал шаг в сторону. Он как бы собирался стать во фронт. Даже руки его сами собой выскочили из - за спины и прилипли к фалдам форменного сюртука.

- Здравствуйте, - сказал Ренэ, небрежно кивая головой «Гусю».

- Здравствуйте! - громко ухнул «Гусь». - Мое почтение!

- Вы читали в газете? Папа назначен начальником края.

Усы «Гуся» опустились, и лицо выразило священное благоговение.

- Сегодня ваш урок, пан Книго? Люциан сделал ударение на словах «пан Книго», что было величайшей наглостью. В русской казенной гимназии полагалось называть учителей и наставников только по имени и отчеству.

«Гусь» вздрогнул. До гимназии он был вахмистром, и малейшее нарушение устава действовало на него как удар обухом по темени.

- Да! - выкрикнул он растерянным голосом. Люциан снова улыбнулся. Сегодняшний визит в гимназию был для него праздником.

Братья Гартииги исчезли из гимназии полгода назад, в тот самый день, когда в город вошла Красная Армия.

Сегодня, 11 сентября 1919 года, Красной Армии уже не было в городе. Снова появились шляхетские сынки, полицейские шпики, бежавшие из Москвы спекулянты. Город был занят польскими легионами.

В оперетке шла «Польская кровь», кафе торговали всю ночь, шпоры мелодично звенели на тротуарах. В «казенной русской гимназии» было объявлено начало занятий.

Гартииги вошли в класс. Появление их было настолько эффектно и неожиданно, что яростный гул голосов разом смолк и наступило глубокое молчанье. После внушительной паузы со второй парты, слева от кафедры, раздался голос:

- Крест и сабля!

Это был голос Антося Кондратовича. «Крест и сабля» было гимназическое прозвище Гартингов. На их фамильном гербе красовалось и то и другое. Но в гимназическом толковании Ренэ Гартинг был «сабля», а Люциан - «крест». Собственными именами их никто не называл.

Братья Гартинги не обратили никакого внимания на эту реплику. Они промаршировали ко второй парте справа. На этой парте сидели Асик Штейнберг и тихий, молчаливый литовец, беженец из Вильно, Юзик Амбражунас.

- А, господин Штейнберг! - любезно сказал Люциан.

- Господин Амбражунас! - отозвался Ренэ.

«Господа» Штейнберг и Амбражунас недоуменно смотрели на Гартингов. Выражение лиц обоих братьев не предвещало ничего хорошего.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.