Родина

- Что скажешь ты, если я перестану носить эти американские платья и буду одеваться по-здешнему?

Джон раскрыл глаза от удивления. Он хотел что-то ответить, но она прервала его:

- Подожди, не говори ничего, прежде чем не увидишь...

И когда Джон в этот вечер вернулся домой, он был восхищен, увидев ее в толковой тунике мягкого зеленоватого цвета, с высоким воротом. Она пригладило свои короткие волосы, и ее совершенно круглое и серьезное лицо походило на красивый цветок. Ее жесты стали более грациозными, плавными. Даже улыбка переменилась. Джон смотрел на нее молча.

- Да, - прошептал он, не будучи в состоянии ничего больше сказать.

Позже, после обеда, он спросил ее не без волнения:

- Этот костюм тебя не стесняет?

- Нет. Я никогда не чувствовала себя так хорошо, как сегодня!

«Наш маленький дом служит ей оплотом, - думал Джон. - Она может прогуливаться в безопасности по улицам иностранной концессии, видеть красивые магазины и автомобили. Какое счастье, что мне удалось найти этот маленький домик!»

Иногда Джон рассказывал дома кое-что о голоде, о бандитах, о войнах в центре страны. Молли, казалось, не интересовалась этими вещами. Она совершенно не читала английских газет, и, так как она не умела еще бегло читать по-китайски, маленький домик был для нее как бы всей вселенной.

Правда, Молли рассказала как-то Джону, что видела утром крохотный трупик новорожденной девочки, брошенный на мостовую. Но Джон приложил тогда все усилия, чтобы Молли забыла об этом. И мало-помалу грусть ее прошла. Она по-прежнему была веселой и очаровательной, той самой женщиной, о которой он мечтал: красивой, кроткой, привязанной к своему домашнему очагу.

* * *

И вдруг все переменилось. Случилось это весьма некстати: Молли ожидала ребенка, сына, как она сообщила мужу по секрету. Теперь только Джон понял, почему она перестала носить американские платья.

«Теперь более чем когда-либо, - думал Джон, - я должен ее охранять в нашем маленьком домике, в этом оазисе посреди огромной, печальной и древней страны».

В один весенний день, семь месяцев спустя после того дня, как они стали ждать сына, раздались пушечные выстрелы. Глухой гул отдался эхом и замер. Затем снова загремело. Джон тотчас же понял, что происходит. Хотя за последнее время он почти не читал газет, но атмосфера была настолько напряженной, что он тотчас догадался: японцы высадили десант.

Снова раздался залп из пушек.

- Что это такое? - вскричала Молли.

- Не бойся! - ответил он на своем родном языке, который сейчас был ему более близок. - Не бойся! Я тебя не дам в обиду!

Про себя он думал: «Почему она сейчас не в Нью-Йорке, в доме на Мотт-стрит, где она была бы в безопасности?..»

После начала этих тревожных событий уже ничего нельзя было скрывать. Улицы были наполнены несчастными людьми, просящими приюта. Вся западная часть города была в огне. Джон занимался тем, что целыми ночами размещал товары в подвалах друзей, живущих на территории международных концессий. Двое суток не был он дома.