Наступил февраль, лютый морозами, но безветренный. Володя ходил по длинным улицам города, рассеянно читал большие вывески магазинов. Он был свободен теперь: сестрёнка уже жида в интернате эвакопункта. И однажды его неожиданно направили на работу - в механический цех промышленного комбината.

- Будешь учеником слесаря, - сказали ему там. - Согласен?

- Согласен, - как эхо повторил мальчик. И, помедлив, спросил:

- А жить где?

Начальник цеха замялся: общежития в промкомбинате не было. - Да... - неопределенно протянул он.

- Вот что, - вмешался в их разговор стоявший ядом человек. - Пойдём - ка, брат, сегодня ко мне.

там видно будет. Мальчик повернулся к говорившему. Этот человек, должно быть, только что вошёл в комнату; на чёрном пальто его ещё блестели мельчайшие капельки изморози. На Володю смотрели мягкие, с хитринкой глава, и он почему - то вспомнил отца, и а памяти его на минуту мелькнуло блёклое лицо на снегу.

- Не пойду, - нахмурясь, сказал мальчик. Человек удивлённо поднял брови.

- Почему? - спросил он и, не дождавшись ответа, просто прибавил: - Понимаешь, мне с тобой поговорить надо. Я Щукин, тоже здесь, на комбинате, работаю. И про тебя давно знаю. Идем, Володя!

И мальчик пошёл с этим незнакомым и удивительным человеком, который уже знал его, недавно приехавшего в город.

Позже они сидели за столом. Володя слушал рассказ Щукина, длинный и сбивчивый. Щукин ни о чём не расспрашивал мальчика. Он всё говорил о себе, о своей семье, потом о непослушной дочери Ирине, уехавшей на фронт, и снова о себе.

Мальчику трудно было следить за ходом его мыслей. Рассказ переносился с Ярославской губернии, где вырос Щукин, в Галицию, где он воевал в армии Брусилова, возвращался в Рыбинск, где на духом доке «Братья Нобель» строил Щукин баржи, и снова несся куда - то к Кронштадту - месту боёв за Питер. Ревель сменял Вятку и сразу же уступал место Стрыю. Города, люди бои... Но Володя был весь собран в слух, и поэтому запомнились ему эти вехи бурной жизни Щукина.

Он хотел о чем - то спросить, но замялся и неожиданно сказал:

- А как звать вас?

- Николай Демосфенович, - ответил Щукин.

- Демосфенович? - переспросил мальчик.

- Ну да, Демосфенович. Дед мой у помещика - грека служил. Когда родился у деда сын, мой отец, как раз и у грека сын родился. В один день. Грек дал своему имя - Демосфен и у деда потребовал, чтобы тот назвал моего отца тем же именем.

- Это такой оратор был, Демосфен, - сказал Володя, - он в рот камушки клал...

Он расспрашивал о Ревеле и Кронштадте и видел, как всё время следит за ним жена Щукина - Нина Александровна, как не сводит с него глаз младшая дочь, Марианна. Он не хотел покидать этих людей, и когда Николай Демасфенович сказал: «Ну а теперь спать», - мальчик без колебаний остался.

Он долго не мог заснуть в эту ночь и слышал, как за стелом шептался Щукин с женой, и понимал, что разговор идёт о нём.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.