Для героев Кожевникова характерно сочетание внешней суровости, под час даже грубости, с мягкой, отзыв живой душой, нежным, любящим сердцем, наивной, детской, просто той и непосредственностью.

«На войне много тяжёлого и страшного, - говорит один из героев Кожевникова в «Рассказе о любви». - Но живое и радостное чувство любви вечно живо. И когда люди отдают свою жизнь за высокое и чистое, хотелось бы, чтобы и любовь здесь у нас, на фронте, лишённая украшений мирной жизни, была бы такой же высокой и чистой».

И Кожевников написал о рождении такой любви - чистой и сдержанной, - сестры прифронтового госпиталя Лёли к раненому лейтенант Ломбжарии. Выздоровев, лейтенант уехал. И тогда по заплаканным глазам Лёли раненые «поняли, что Лёля любит лейтенанта Ломбжарию, и не так, как она любит их, а иначе. И все они сочувствовали Лёле и радовались, что на свете существует такая большая, чистая любовь, о которой нельзя разговаривать».

Красной нитью через все рассказ Кожевникова проходит благородная тема ненависти к иноземным захватчикам. Душевность героев писателя, их благородство на поле боя не делают их мягкотелыми. Гуманисты по убеждению и по складу своего характера, на войне они суровые, непоколебимые, беспощадные, идущие в бой глубоко уверенные в правоте своего дела.

Советские люди смертельно ненавидят немецких захватчиков. В мастерски написанном рассказе «Данила», коротком, занимающем всего две неполных страницы, Кожевников вывел образ простого колхозника Данилы, скромного, гордого, знающего, что он хозяин своей земли. Данила - сторож колхозного пруда. «Он полол водоросли, чистил русла студёных ручьёв, впадающих в водоём, подкармливал рыбу отрубями. Колхоз получил с пруда одиннадцать тысяч пудов рыбы. Данилу премировали патефоном. Он зазнался и запретил женщинам полоскать в пруду бельё. Целые дни Данила ковырялся в воде полуголый, облепленный тиной и водорослями. Лунными вечерами он разгонял парней, гулявших с гармошкой возле пруда.

« - Рыбе покой нужен! - кричал Данила. - Карп, он, как свинья, нервный».

И вот узнали все: близко немцы. Колхозники ушли. Деревня опустела. У Данилы не хватило сил бросить родное село, свой пруд - всё, что ему было дорого, как жизнь. Пришли немцы. Они заставили Данилу работать. Он гнул горб. Немцы относились к нему как будто бы даже снисходительно: «побили только всего два раза». Но не мог стерпеть русский человек хозяйничанья иноземцев в родном краю. И вот однажды, когда остановились в ложбине немецкие танки, Данила решил: пора. Он попросил у офицера разрешения сходить на пруд и наловить рыбы. В тёмную ночь пробрался Данила к пруду; подорвал насыть. Хлынувшая вода затопила танки... Немцы расправились с Данилой.

« - Чего торопитесь? - обратился он к офицеру, уже раненый. - Может, меня лучше повесить? Я бы... обязательно повесил, чтобы ты ногами землю шкрёб, чтобы ты...»

«Данилу сбросили вниз с дамбы». Он спокойно принял смерть, довольный тем, что заступился за отечество, оскорблённое немецкими захватчиками.

Нельзя забыть разговор красноармейцев Грачёва и Горбули в рассказе «Два товарища». Не понравились Грачёву хвастливые разговоры Горбули о презрении к смерти, тем более что и воевал-то Горбуля не так, как следует: без злости, без страсти.

« - Вася, - сказал как-то Грачёв Горбуле... чувствовалось, что с трудом сдерживается, - знаешь, чего я сейчас тебе хотел бы?

- Ну?

- Я хотел бы сейчас, - сказал Грачёв ожесточённо, - чтобы немцы тебе руку или ногу оторвали.

- Ты что? - сказал Горбуля.

- Ничего, - сказал Грачёв.

- Да за что же? - обиженно спросил Горбуля.

- Сдоба из тебя прёт, - громко сказал Грачёв. - Сдоба прёт, а злости настоящей нету. И за смерть ты здесь рассуждаешь глупую, как тетерев. Гордишься, помереть готов. Нет, друг, ты сначала отработай за жизнь.

И, стуча кулаком по ладони, Грачёв произнёс раздельно и самоуверенно:

- Ты заставь фрицев тебя не баш - на - баш брать. Ты до последней капли своей с ними торгуйся. Они двух положат - ты третьего. Третьего положат - четвёртого греби. Холмом себя накидают. И ты на этот холм ногами заберись да крикни: «Мало!» Да ещё одного своими руками придуши. А когда уже в самое сердце войдёт, вались и норови на голову кому-нибудь свалиться, чтобы и этому, последнему, шею сломать. Вот тогда я тебе скажу: «Моё почтение». Грачёв - олицетворение великой моральной силы нашего воина. Если надо, - он готов умереть. Но он никогда дёшево не отдаст свою жизнь. Умереть просто - это ещё не подвиг. Подвиг в том, чтобы умереть, победив ненавистного врага. «Ленивые души, - говорит Кожевников в другом рассказе, - расстаются с телом легко, не то что яростные и непокорные».

Мораль Грачёва - это благородная мораль каждого честного советского воина. Бойца Усейна Челяпова тяжело ранили, и ему было стыдно этого: он ещё не убил ни одного немца. Мысль эта жгла его душу, не давала покоя. Стоном он привлёк к себе рыскавших на поле боя немецких мародёров. И когда те стали шарить в его карманах, Челяпов, собрав последние силы, убил ножом одного и насмерть ранил в горло другого врага. Когда потом к нему подполз санитар, Челяпов, с трудом ворочая языком сказал: « - Ты думал, товарищ, что я стонал, как женщина, потому, что мне было больно и страшно? Нет. Я немца звал, - и, опускаясь на землю, он прошептал: - Теперь неси меня, пожалуйста, осторожно и с почётом. Теперь мне не стыдно, что я раненый...»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.