Когда я прочитал письмо Лены Назаровой, я решил написать в редакцию «Смены» и о своих мыслях. Написал, и захотелось посоветоваться с ним, со своим старшим другом. Захватил статью Назаровой и свою и пошел к нему. Постучался.

- Войдите.

Он сидел за столом, как всегда заваленным книгами. Я уселся на подоконнике и стал ждать, пока он кончит. У меня с ним был такой уговор - не мешать.

Наконец, он кончил.

- Ну, что, - говорит, - просто так или что - нибудь необыкновенное?

Я ему стал выкладывать все. Он прочитал статью Лены Назаровой, потом мою и говорит:

- Эх ты, неисправимый романтик. Смотри, она, по крайней мере, пишет, что нельзя недооценивать материально - бытовых условий. А ты...

И он стал читать выдержки из моей статьи.

Я писал о том, что решил после армии учиться в медицинском институте и что мне все равно, куда меня пошлют работать потом. Что чем тяжелее будут условия, тем лучше, пусть меня пошлют на Дальний Север - в далекие стойбища, или в Киргизию, в такие районы, куда можно добраться только самолетом или на верблюдах. Пусть я буду далеко от своих родных и товарищей, ничего! Меня не страшат трудности, потому что я знаю, что главное в моей жизни. Дальше я писал об идее, которая вдохновляет меня, как вдохновляла она десятки поколений революционеров и заставляла их испытывать величайшие трудности в жизни, и не сгибаться, и упорно идти вперед и вперед...

Он читал эти мои слова и сопровождал их своими комментариями. Из них явствовало, что я нелепый мечтатель и романтик, что надо быть трезвым в решении своей судьбы, что нечего напрашиваться на трудности. Наоборот, лучше всего, если после окончания вуза я сумею устроиться где - нибудь при институте же каким - нибудь научным сотрудником. И надо делать на это ставку с самого же начала.

Он так же спокойно и методично, как всегда, излагал свои мысли: «Нет, мол, никакой необходимости лезть на рожон. Научные работники очень нужны, и ты не изменишь своей идее, если будешь ориентироваться на это, а не на то, чтобы ехать куда - то в глушь, где нет театров, которые ты так любишь, где нет трамваев и метро».

Я молчал, и он думал, вероятно, что я с ним согласился. Но я молчал от злости, от досады, оттого, что я не находил достаточно сильных слов, чтобы сказать ему, как я презираю его. За эти его поучения, за то, что я так долго обманывался в нем, считая, что он воплощение смелости и преданности своему долгу. А он выше всего ставит личное благоустройство, а все остальное - «постольку поскольку»! Он меня поучает тому, что для него самого, очевидно, является программой жизни.

Я не смог ему высказать все это спокойно и логично, да я и не заботился об этом. Но он понял, что я хотел сказать...

Я согласен с тобой, Лена Назарова, что главное не может быть узким или односторонним. Нельзя ставить себе цели: «стану научным сотрудником института, чтобы меня не послали туда, где нет театров, метро и трамваев». Это не цель: это - узкое, эгоистическое желание, ничего общего не имеющее с высокой целью советского человека - борца за коммунизм. В. Харитонов

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.