Старушка, мать Фани Шполянской, узнав, что я пришла расспросить ее о жизни дочери, приветливо улыбнулась мне и пригласила зайти. Мы уселись у окна, и я осторожно завела с ней беседу о тех далеких днях, когда в Крыму героически и бесстрашно шли на борьбу, на смерть, на муки первые комсомольцы нашего города, когда ее дочь Фаня...

Очевидно, мои вопросы вновь разбередили никогда не заживающую рану сердца матери. Она старается ответить мне, но волнение и печаль мешают ей говорить. Мы подолгу молчим. Я не мешаю ее думам. Мне до боли жаль ее, но я не знаю, чем ее утешить, какое слово сказать...

Но вот она справилась со своим волнением. Слова ее звучат отчетливо, твердо, в них не только печаль, но и гордость.

Фаня была тихая, мечтательная девушка. В семье она была самая ласковая и самая робкая. Самоотверженно и горячо ухаживала за младшими братьями, сестрами - их было девять, - отдавала им все свои маленькие сбережения. Еще она любила книги. Когда после тяжелого, суматошного дня она усаживалась вечером у тусклой лампочки с книгой в руках, лицо ее озарялось счастьем.

К работе подпольной комсомольской организации Фаню привлек Моисей Горелик - секретарь комсомольской ячейки. Он жил в том же дворе. Вероятно, они подолгу беседовали о революции в те летние вечера, когда вместе сидели на камнях у домика, говорили о красоте подвига, о будущем.

Должно быть, Моисей внушал этой молчаливой девушке, что нельзя жить отвлеченными мечтами, когда в Крыму свирепствует кровавый барон Врангель. Он звал ее к жизни, к борьбе. И она откликнулась на его призыв.

Моисей привел Фаню на собрание штаба боевой комсомольской дружины.

Идя сюда, Фаня думала встретить людей необыкновенных, таинственных, грозных, похожих на романтических героев ее девических грез. Но в бедной комнатушке симферопольского портного сидели простые парни и девушки - такие, каких она встречала и у себя во дворе и на работе. Обыденными голосами, очень спокойно говорили они о том, как лучше распространить листовки, как помочь попавшим в беду товарищам, как агитировать солдат... Фаня молчала. Она хорошо знала, что за каждый такой поступок подпольщика ожидают смерть, муки во врангелевских застенках. И они шли на это спокойные, сильные, гордые, как герои! Фаня всем сердцем поняла и полюбила этих простых людей, перед величием и духовной красотой которых померкли все книжные герои ее былых увлечений.

Деловито, умно и осторожно выполняла Фаня все поручения комитета. Она участвовала в известном захвате типографии, когда по поручению пятерки подпольщики, вывесив на дверях объявление «По случаю смерти хозяина типография закрыта», отпечатали там много листовок. Вместе с другими Фаня расклеивала и разбрасывала эти листовки по городу.

Раз было так. Боевики спасли бежавшего из-под ареста коммуниста, раненого в ногу. Фаня, член Красного креста, пришла в подпольную квартиру, где был спрятан бежавший. Она, как сиделка, ухаживала за ним. Этот подпольщик познакомил Фаню с комсомолкой Женей Жигалиной, которая стала лучшей подругой Фани. Жене было двадцать лет. Она родилась в Харькове, окончила там гимназию. По поручению организации приехала в Крым на подпольную работу. Девушки часто виделись, беседовали, читали одни и те же книги. Вместе они мечтали идти учиться в университет, конечно, после того, как с врангелевцами будет покончено...

Мужественно работали комсомольцы-подпольщики, выполняя все поручения партийного комитета. И вдруг провал. На улице арестовали Горелика. Веселый, умный Моисей в лапах врага. Спасти его немедленно! Но как? Надо взять себя в руки, скрыть свою боль и бороться, бороться...

Теперь секретарем обкома стал Аким Ахтырский. Но какая-то напасть преследует организацию. Один провал следует за другим. В душе у Фани растет беспокойство, подозрения, неясные, неопределенные. То же чувство испытывает и Женя. Что-то грозное, как обвал, надвигалось на них, и они не знали, как остановить его, как предотвратить беду...

Руководители татарской секции подпольщиков собрались обсудить свои задачи. В этом заседании участвует и Женя Жигалина. Наутро всех участников совещания арестовали. Аким Ахтырский собирает подпольщиков за городом: надо обсудить план освобождения товарищей. Подпольщики сходятся. Вдруг раздаются крики «руки вверх», дула револьверов направлены на собравшихся.

Фаню втолкнули в камеру, где лежала полумертвая от пыток Женя. Фаня бросилась к ней, прижалась, ласкала...

Потом ее повели на допрос, спрашивал... Ахтырский!

Так вот кто предавал коммунистов, кто предательски посылал людей на пытки и казнь! Где взять слова, чтобы рассказать, что может почувствовать честная, искренняя, мечтательная девушка при виде человека, который предал ее, товарищей, идею?!. Ненависть, презрение, боль, гадливость? Вероятно, это. Но я думаю, она чувствовала еще что-то, более всеобъемлющее и глубокое. Она видела и понимала, что Ахтырский умрет подлой, жалкой смертью. А они, борцы-большевики, никогда не умрут. Они будут жить вечно в памяти народной.

И в тюрьме не прекращается борьба. Фаня сумела передать на волю весть о том, что Ахтырский - провокатор.

В начале 1920 года состоялся суд над комсомольцами.

Суд приговорил всех комсомольцев к смертной казни. Фаня выслушала приговор спокойно. Она сказала судьям: «Приговаривая нас к смерти, вы не спасете себя от Красной Армии. Мы умрем, но таких как мы, миллионы!»

Их вели на казнь мимо кафе, где кутили офицеры, Фаня крикнула:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.